Дочери лорда Окбурна

– Ты была вполне предана ему, Дженни, смотри, как он отплатил тебе – довел тебя до того, что ты должна была оставить его дом; он удалил тебя оттуда так же безжалостно, как сделал бы это с любой собакой! Дженни, не прерывай меня, я скажу все, что у меня на душе. Что мы для него, ты и я, с тех пор, как он женился во второй раз?

– Ты ошибаешься, Лора, – ответила Дженни в волнении, – я уехала по моему личному желанию, несмотря на его усилия удержать меня. Он… но я… я… мне тяжело говорить об этом. Я не защищаю его женитьбу, но он не первый мужчина, который увлекся коварной женщиной.

– Он жестокий человек, – сказала настойчиво Лора, приходя чуть ли не в ярость, – он холоден, как гроб. Почему не простил он Клариссу?

– Кларисса… но он ведь простил ее.

– В самом деле? – Сказала удивленно Лора, – но она не дома. Я уверена, что она не там.

Дженни тихо сказала: «Мы не можем отыскать ее».

– Нельзя отыскать Клариссу! Что ты хочешь этим сказать?

– Очень просто, то, что я сказала: мы не можем отыскать ее. Я осведомлялась в двух местах (потому, что она переменяла там место два раза, но не оставалась долго). С того времени, как она оставила свое последнее место, прошел год, нам не удается найти ее след. Мы можем сделать только предположение, что она живет в каком-нибудь семействе на континенте или за океаном.

Отец справлялся во всех портах, но напрасно; в паспортных листах ее нигде не оказалось, хотя мы и мало рассчитывали па это, потому что она, вероятно, была записана наставницей.

Одним словом мы принимали всевозможные меры; полиция делала розыски со своей стороны и никакой вести. Я не в состоянии выразить тебе, Лора, до чего это делает меня несчастной, и отец, несмотря на отсутствие чувства любви, в котором ты его упрекаешь, от этого так же страдает как и я.

– Я никогда не слыхала ничего подобного! Его не трудно было обмануть!

Дженни почувствовала краску в лице и не поднимала глаз. Горячность, с которою она готова была всегда поддерживать своего отца, был ли он прав или виноват, теперь утихла в ее наболевшем сердце.

– Что это за женщина? – Спросила Лора.

– Что за вопрос, Лора? – Сказала Дженни тоном, показывавшим насколько этот разговор был ей неприятен, – отец женился на ней, этого достаточно.

– Почему ты не взяла с собою Люси?

– Он этого не хотел.

– И ты думаешь жить таким образом в этом доме одна?

– С кем же я буду жить? Я так же могу занимать этот дом, как другой жилец. Я не могу найти ничего более подходящего и не жалуюсь. – Но ведь это будет такая уединенная жизнь!

Дженни молчала. Увы, она хорошо сознавала уединение своей будущей жизни, но решилась переносить его.

– Какую годовую пенсию дает тебе отец?

– Пятьсот ливров в год.

– Пятьсот ливров для леди Шесней, – сказала Лора, глаза которой горели, – этого недостаточно, Дженни!

– Этого достаточно, чтобы жить удобно и прилично и позволь мне, Лора высказать тебе одно желание, это, чтобы ты всегда могла уравнять свои доходы с расходами, – прибавила она с видом нежной дружбы.

Лора покраснела. Гордясь своим новым положением, как дочери графа Окбурна, ее единственным желанием было придать своей жизни тон, соответствующий известному сану. Но так как Карлтон-отец отказался развязывать свой кошель, она должна была довольствоваться тем, что муж ее зарабатывал своей профессией.

Тот намекнул своей жене, что она должна стать экономнее: несмотря на это не проходило часа в течение дня, чтобы Лора не пожелала какую-нибудь из тех многочисленных безделушек, которые доступны только людям богатым; с тех пор как она получила титул, ее гордость конечно же не уменьшилась!

– Стыдно, что папа не назначает мне пенсии, теперь, когда он владеет богатствами Шесней, или что он не дал моему мужу сумму в качестве моего приданого, – возмутилась Лора язвительным тоном. – Я уверена, Карлтон очень хорошо сознает эту несправедливость, хотя не говорит мне об этом ни слова.

– Несправедливость! – Закричала Дженни.

– Да, это несправедливо, ужасно несправедливо. Чем я его обидела? Не тем ли, что вышла замуж без его согласия? Ну, а он сам, – вскричала Лора, не находя слов от сильного удивления. – Не найти Клариссы!

Она забросала Дженни вопросами и заставила ее рассказать подробно все частные случаи этого странного приключения, которым она с трудом верила.

– Ты говоришь, сведения ваши о Клариссе прекратились с июня истекшего года; значит в июне кончился год? – Повторяла Лора. – Но, Дженни, ты почти в это время получала от нее письма?

– Я получила одно письмо, но из него я не могла узнать, где она находилась. Это то письмо, которое прибыло в этот Новый год.

– Это не последнее письмо, которое ты от нее получила?

– Нет, это последнее письмо и есть. С того времени я написала ей три письма, которых она не получала и которые я нашла у книгопродавца. Припоминаешь ли ты тот странный сон, который снился мне о Клариссе, о котором я тебе рассказывала? – Страшный сон.

– Да, помнится, но ты мне его не рассказывала. Правда, ты мне как-то говорила о каком-то неприятном сне, но ты отказалась передать его, боясь моих насмешек.