Дочери лорда Окбурна

– О, прошу вас, еще несколько минут; я бы так хотела знать, что было дальше, – вы расскажете мне лучше, чем старуха Пеперфли. Заходите ко мне и выпейте со мною чашку чаю.

– Это невозможно, меня ждет моя барыня. Но я постараюсь, отпроситься на часок и приду к вам в другой раз.

– В таком случае только одно слово. Я слышу имена Греев и Лисетта, а также Карлтона; кто из них будет лучшим врачом для моего ребенка? Я здесь чужая и не знаю о них ничего.

– Я думаю, что они одинаково хороши все, но я предпочитаю господина Грея – это мой доктор.

– В таком случае, я могу звать кого хочу?

– Что касается знания, да.

Юдио попрощалась и ушла.

Всю дорогу она размышляла об этом странном сходстве и никак не могла припомнить, с кем именно.

Ей пришло в голову, что, несмотря на уверения госпожи Смит и на разницу возраста, этот ребенок мог принадлежать покойнице. Но, даже предположив, что вдова Смит обманывает ее, (а она не могла понять, зачем той необходимо поступать так), она не видела никакого сходства между ребенком и умершей мистрис Крав.

Вдруг, в ту минуту, как она входила в сад Седер-Леджа, в голове ее блеснула мысль и она вспомнила, на кого похож ребенок.

Она так ужаснулась этой мысли, что на середине дороги отскочила назад, как-будто от сильного удара. Входя в дом, она была чрезвычайно чем-то озабочена.

Глава XII

Грезы мистера Карлтона

В гостинице «Красный лев» было большое торжество по случаю местного ежегодного праздника. Сюда собралась на банкет вся местная знать и «Людвиг Карлтон эсквайр», как сказано в газетах, был назначен распорядителем этого банкета.

Людвиг Карлтон был теперь известным лицом в кругу своих соотечественников! Общество легко поддается роскоши и блеску, а этим Карлтон блистал. Титул жены дал ему некоторое положение в свете, а наследство, полученное от отца, дало возможность привести в их жизнь роскошь, которую могли себе позволить весьма немногие в Венок-Сюде. Хотя в городе и поговаривали о некоторых его проказах и значительных долгах, но это было дело его и леди Лоры, и об этом мало заботились.

Конечно была большая разница между образом жизни Стефена Грея, его помощника Лисетта и широкой жизнью Карлтона. Первые двое были людьми расчетливыми, которые заботились о том, чтобы сэкономить что-нибудь для своих детей, Карлтон в отношении денег не придерживался никакого благоразумия, кроме того у него не было детей. Его лошади, экипажи, лакеи, постоянные приемы сделали его дом не имеющим ничего общего с домом обыкновенного доктора. Но как известно, толпа поддается этому внешнему блеску, и Карлтон единогласно был избран распорядителем банкета в Венок-Сюде.

Он, вопреки своему обыкновению, принял на себя эту честь. Карлтон вообще-то скорее был склонен вести уединенную жизнь, не любя выдвигать своей личности. Он никогда не хотел стать членом комитета благотворительности или церковным старостою. Ему не давали покоя, прося заниматься балами и увеселениями, и все напрасно: несмотря на роскошь и блеск его дома, что нравилось его жене, это был человек не любивший шума.

Он сам не мог объяснить себе, что его побудило взять на себя роль распорядителя на этом банкете; но раз дело решено, он хотел как следует исполнить эту обязанность и доказать обществу, что его отказы происходили не от неумения. И действительно: он выполнил свою задачу блестящим образом.

Манеры его были прекрасны, говорил он воодушевленно, даже обычно спокойное лицо его оживилось заразительной веселостью.

Его восхваляли до небес и, когда был предложен тост за него, в зале раздался гром рукоплесканий, подхваченный толпой, стоявшей на дворе: «За здоровье мистера Карлтона! Счастья, здоровья, мистеру Карлтону!».

Пробило одиннадцать часов, когда Карлтон с раскрасневшимся лицом встал со своего места. Это, может быть, был первый случай, когда собравшиеся увидели следы волнения на его бесстрастном лице. Но не вино было тому причиной: всегда воздержанный Карлтон, едва дотрагивался до него, это овации в его честь разгорячили его. После многочисленных рукопожатий и уверений в достоинствах г-на Карлтона гости разошлись, решив прибегать к услугам г-на Карлтона во всех подобных случаях.

Карлтон вернулся домой, все еще находясь под впечатлением этих похвал. Такие минуты были редки в его жизни, поэтому неудивительно, что он был немного взволнован.

Ночь была теплая; Карлтон снял шляпу, чтобы охладить голову. Медленно двигаясь вперед, он вглядывался в звездное небо. Он в эту минуту забыл прошлое и настоящее; он мечтал о будущем и мало-помалу неопределенные мечтания принимали вполне определенные формы.