Дочки-матери

— Да-да, Эллочка! Вы не представляете, как мы с Артемом нервничали, пока сын нас не познакомил. Всё-таки не нашего круга. Я просто ночей не спала, боялась, что привет какую-нибудь пэтэушницу. По счастью, наша невестка учится в юридическом и это весьма неплохо. Да и внешне Димочке не придётся краснеть за жену.

— Ох, дорогая, как я вас понимаю! Вы помните Ниночку? Брак её дочери — настоящее несчастье, просто трагедия!

— Мы что слышали… Кажется, мальчик совершенно их разочаровал, он кто?

— Лилечка, я точно не помню, но представьте: меня угораздило оказаться у них в гостях, я пришла исключительно из сострадания к Ниночке. Хотела поддержать. Вы вообразить не можете: его маман просто ужасна! Она так не коррелировала с Ниночкиной семьёй! Вы подумайте, она в полный голос обсуждала каждую вещь в квартире и постоянно жаловалась на своё материальное положение. Эдуард Евгеньевич мне шёпотом сказал, что она, несомненно, напоминает персонаж Мадам Попрошайка На Похоронах, помните? У Сюгоро Ямамото[2]?

— Какой кошмар! Несчастная Ниночка! Ну мы, слава Богу, этого избежали, вы видели мать нашей Людочки?

Наталья аж дышать перестала, замерла как изваяние, вцепившись в пудреницу.

— Ну с виду весьма приличная дама, а кто она?

— Конечно, не аристократка, но вполне благополучная достойная женщина. Не знаю, как правильно назвать, по-моему, художник-модельер дамских головных уборов. Вы же понимаете, что Людочка не из бедной семьи. К прискорбию, её папа погиб довольно молодым. Да, Эллочка, награждён посмертно медалью. Бедная девочка, она его совсем не помнит. Это так печально…

Женщины удалились, а Наталья некоторое время так и продолжала стоять в кабинке. Она даже не рассердилась на то, что услышала. Хотя сама не смогла бы с такой меркой оценивать будущую родню. Но в какой-то степени она понимала Димину мать. И представила, как вместо неё здесь была бы Галина с Кефирычем. Вот тогда они на себе бы прочувствовали, что такое Мадам Попрошайка На Похоронах. Надо же, меткое выражение, аккурат подходит для Гальки. Надо бы записать себе на бумажке непроизносимого этого автора и непременно раздобыть книгу. А то сто лет ничего не читала, прямо как халда.

Книгу, конечно, не нашла, автора благополучно забыла, но, теперь если случайно вспоминала Галину, называла её не соплежуйка, а Мадам Попрошайка на Похоронах. Всё же в родстве с людьми приличными состоит, следует и ругательства выбирать покультурнее.

Когда племянница отправилась с мужем за рубеж, Наталья вместо грусти почувствовала радость и великое облегчение. Верила бы — так перекрестилась. У Димы выходило работать в сытой Австрии минимум года три, а дома времена изменились не к лучшему. С продуктами вообще беда: полки пустые, да ещё талоны на сигареты. Наталья возмущалась и ругалась вновь по-простецки, как привыкла. Прямо делать ей нечего, как в очереди за блок сигарет давиться! Но времени стало хоть отбавляй. Хочешь — в очереди загорай, хочешь — по бульвару гуляй. Ателье уже несколько лет едва на ладан дышало, а вскоре хлынувшие дешёвые товары из Турции и Китая похоронили его окончательно. И не успели толком выехать, как и здание продали под какую-то частную контору. А через год и Дворец бракосочетания приказал долго жить. Вместо него открыли магазин коммерческий. Ой, хорошо-то как, что Людмилка уехала. Говорят, всех сотрудников по районным ЗАГСам распихали, а некоторым и места не хватило — сократили и всё.

Наталья занервничала — больше трёх месяцев работу искала, не берут. Таких, как она, достаточно, да и возраст — молодых бы пристроить. Даже обрадовалась, когда совершенно случайно — спасибо бывшей заказчице — устроилась вести курсы при доме пионеров. Приходили на них женщины разного возраста, что так же остались в одночасье не у дел. Старательно учились разным премудростям в шляпном деле. В основном береты да детские шапочки или панамки. Директор охотно брала на платное. Кажется, ей было всё равно, что будут преподавать, лишь бы ученики были и деньги сдавали вовремя. Наталья даже не могла бы назвать её жучилой, потому как время такое — хозрасчёт называется. Деньги после всех вычетов выходили пустяковые. Надеялась дома подработать, как раньше. Но кто теперь к частному мастеру побежит? Или готовое купят, что выйдет дешевле, или обойдутся вязаным беретом — не до жиру. Из министерства турнули даже Люсиного свёкра. Во как — и наверху, стало быть, не сахар. А ему до пенсии года два оставалось. Место понадобилось молодому какому-то выскочке. Наталья понимала, что ни свёкор, ни свекровь по миру, конечно, не пойдут, но Лиля, скорбно приподняв ухоженные бровки, тянула:

— Наташа, ты пойми, Артюша совершенно потерян, он не понимает, как жить без работы! Он просто не знает, что делать!

— Да чего уж, — сочувственно кивала головой Наталья. — Мужчина не старый, конечно, и вдруг так запросто, за здорово живёшь…