С новыми знаниями постоянно находила разные интересные вещи. Видела, например, как компания уходит от налогов: галочку не поставили в программе – и она выдала некорректные данные. Или вдруг замечаю: открывают чек, и он висит 8 часов. Тут же приношу начальству добрую весть: «
Через год поняла, что работа в «Шоколаднице» – это настоящий День Сурка… Но это уже, как говорится, другая история.
«Виктория» – значит, «победа»
Отдельно хочу написать про Вику, раз такое дело. В «Шоколаднице» она была моим начальником, а теперь мы поменялись ролями. Вам, наверное, интересно, как это получилось, и не сломала ли ее такая рокировка.
Сперва скажу вот о чем: мы с Викой – абсолютно разные по темпераменту. Например, у меня не было никакого пиетета по отношению к начальству. Не скажу, что ногой открывала дверь в кабинет директора, но и никогда не тряслась:
Тут-то у нас с Викой и было серьезное расхождение. Она боялась какие-то вещи делать, говорить, а я – нет. Плюс я была системной, структурной, а Вика эмоциональной и взрывной. И наша Лиличка стала ее не то что подсиживать, но работать на контрасте и быстро перетянула одеяло на себя.
Да, когда только пришла к Виктории работать – первое время училась у нее. И через полтора-два года мне уже казалось, что я все умею, а она мне только мешает раскрываться на полную мощность.
В 2008 году случился кризис. Мне понизили зарплату на 100 долларов, а ей чуть ли не на 300! Чуете разницу?
Но мы с ней продолжили дружить, хоть я и злилась на нее порой, сугубо по рабочим вопросам. У Вики есть прекрасное качество: она быстро загорается от каждой новой идеи, которых у нас обеих возникало множество. Хотя сама эта работа ее не сильно вдохновляла. Плюс в плане коммуникации у Вики много затыков. Иногда она хочет, чтобы с ней пожестили. Бывают такие люди в стиле «бьет – значит, любит».
Вот Вика приносит к директору макет. Он говорит:
А я, в отличие от нее, если прихожу, то не ругаться, а договариваться:
– А почему туфта? А что вам не нравится?
– Шрифт хороший, картинки хорошие, фон не нравится…
– А если мы фон поменяем, будет ОК?
– Принеси, посмотрим…
Я приношу ему один с фиолетовым фоном, другой – с желтым. И он говорит:
– О, вот фиолетовый вообще огонь!
То есть мы ничего не поменяли глобально, но макет из дерьма превратился в конфетку, вот и весь фокус!
Поэтому Вика часто отправляла меня грудью на амбразуру:
Почему мне и казалось, что я работаю, делаю, понимаю больше ее. И вообще – звезда! Мне было 18 лет. Амбиций много, жизненного опыта мало.
Кончилось тем, что мы с Викой проработали вместе полтора года или чуть больше, и она ушла из «Шоколадницы», в рекламное агентство. Уволилась по собственному, но мы с ней продолжили общаться, не поссорились. Я по-прежнему подсказывала ей, как делать сводные таблицы, как анализировать меню для ее новой компании, а она меня просвещала про наружную рекламу и согласования и т. д. У нас уже сложились отношения, похожие на семейные. Знаете, как бывает: вас подбешивает ваша сестра, но сестрой от этого быть не перестает!
Тем временем мне отчаянно хотелось стать руководителем отдела маркетинга. Казалось, что это будет просто вау для моих 19 лет. Как говорит моя сестра: «Отвал жепы!» Я, как человек без комплексов, писала прошения руководителям, решив бороться до победного.
Но… меня все не повышали. Думали, наверное, что еще не готова, хотя я бы все изучила в процессе, как обычно. А те люди, которых они брали, оказывались вообще не айс!
В итоге, когда я уехала в столицу, отдел маркетинга надолго остался без руководителя.
В Москву, в Москву!
Мне было 18 лет, когда я познакомилась с Ирой Зайцевой, директором по маркетингу «Шоколадницы» в Москве. Замечу, что у нас было двоевластие: мы подчинялись и столичному отделу маркетинга, и питерскому генеральному директору, региональному управляющему.
И вот, Ира, одна из этих двух руководителей, меня разглядела и говорит:
Ого, думаю, как в игре: новое достижение открыто
!Мне давно стало понятно, что я, по своей энергии, не питерский человек. Жила на других скоростях, даже в 18 лет. Вот звоню, скажем, в типографию: