Доктор Торн

– Не хотим никаких портных. Нет. И никакого воровства. Смочи-ка горло, Роджер! Уже едва дышишь!

– Нет, пока не устал. Должен еще многое сказать о мистере Моффате, прежде чем устану. Что он такого сделал, чтобы явиться к вам и попросить направить его в парламент? Он ведь даже не портной. Лучше бы им был. В парне, умеющем заработать на хлеб, всегда есть что-то хорошее, но он не портной и даже не сумеет сделать правильные стежки, чтобы залатать дырявую английскую честь. Его отец действительно был портным, но трудился не в Барчестере, а в Лондоне и потому не заслужил вашего доброго отношения. Вот я и спрашиваю: хотите ли отправить в парламент сына лондонского портного, чтобы он все за вас решал?

– Нет, не хотим! И не отправим!

– И я тоже так думаю. Однажды вы его уже выбрали, и что же он для вас сделал? Многое сказал от вашего имени в палате общин? Это настолько молчаливая собака, что не желает брехать даже за кость. Говорят, было больно слушать, как он мямлил, запинался и заикался, пытаясь произнести речь в «Белой лошади». Он не из нашего города, ничего не сделал для города и не в состоянии что-то сделать для города. Так зачем же сюда явился? Объясняю: граф Де Курси притащил мистера Моффата, чтобы он женился на племяннице графа, так как сын портного очень богат, вот только не любит тратить денежки. Лорд Де Курси хочет сделать его членом парламента, вот зачем мистеру Моффату вдруг понадобились жители Барчестера. Он – ставленник графа Де Курси, а потому тем, кто чувствует себя связанным с графом по рукам и ногам, душой и сердцем, лучше проголосовать за мистера Моффата. Этих людей я отпускаю. А если таких в Барчестере окажется достаточно, чтобы отправить его в парламент, значит, город, где я родился, со времени моей молодости очень изменился.

Закончив речь, сэр Роджер удалился в гостиницу и занялся своим обычным делом.

Такой поток красноречия лился с крыльца «Дракона Уонтли». А тем временем в «Белой лошади» сторонникам лорда Де Курси преподносились более здравые политические взгляды, хотя выраженные не столь красочным и эффектным языком.

Мистер Моффат был еще очень молод, а потому никто не знал, насколько он постиг важное для члена парламента искусство публичных выступлений. До сих пор особого таланта кандидат не проявил. Правда, в последнее время начал усердно тренироваться и четыре дня подряд приезжал в Барчестер, вооруженный написанной в тиши кабинета убедительной речью. Трижды испытания проходили довольно гладко: лишь изредка прерывались исключительно из-за собственной неопытности оратора, но сегодня, в решающий день, барчестерские хулиганы не проявили похвальной любезности. Едва начав говорить, мистер Моффат почувствовал себя окруженным не столько друзьями, сколько врагами, и мысленно обвинил мистера Нартвинда в плохой работе.

– Жители Барчестера! – заговорил кандидат неестественно громко, а потом вдруг из-за недостатка энергии перешел едва ли не на шепот: – Жители Барчестера, избиратели и неизбиратели!..

– Мы здесь все избиратели! – возразили слушатели. – Все до единого, малыш!

– Избиратели и неизбиратели, – упорно стоял на своем мистер Моффат, – не впервые прошу вашего согласия…

– О! Мы знаем тебя! Знаем, чего хочешь! Продолжай, портняжка, не давай себя в обиду!

– Я имел честь в течение двух последних лет представлять в парламенте ваши интересы и…

– И чертовски много для нас сделал, правда? Чего ожидать от девятой части мужчины? Но не обращай на нас внимания, портняжка! Продолжай! Не позволяй сбить себя с толку! Крепче держи в руке иголку с ниткой. Как мужчина – точнее, как девятая часть мужчины, – и говори немного быстрее, портняжка!

– В течение двух последних лет и… и… – Здесь мистер Моффат оглянулся в поисках хотя бы небольшой поддержки, и стоявший за его плечом достопочтенный Джон подсказал:

– Пролетел сквозь них как кирпич».

– И… и пролетел сквозь них как кирпич, – вконец запутавшись, с самым серьезным видом повторил мистер Моффат вложенные в его уста слова.

– Ура! Так и есть! Ты настоящий кирпич! Молодец, портняжка, продолжай в том же духе!

– Я опытный реформатор, – продолжил кандидат, благодаря нашептанным другом удачным словам почувствовав себя немного увереннее. – Опытный реформатор… опытный реформатор…

– Давай дальше, портняжка! Мы все знаем, что это значит.

– Опытный реформатор…

– Ясно, парень, дальше! Скажи лучше что-нибудь новенькое. Мы все здесь реформаторы.

Бедный мистер Моффат растерялся. В такой сложный момент сказать что-нибудь новенькое было непросто, а потому он взглянул на своего достопочтенного помощника в ожидании новой подсказки.

– Скажи что-нибудь об их дочерях, – шепнул Джордж, чьи собственные выступления неизменно касались этой темы. Если бы он порекомендовал кандидату сказать пару слов о морском приливе, то совет пришелся бы не менее кстати.

– Джентльмены, – снова начал мистер Моффат, – вам всем известно, что я опытный реформатор…

– К чертям твои реформы! Совсем не умеешь говорить. Лучше возвращайся к своему утюгу, портняжка. Эта работа не для тебя. Отправляйся в замок Курси и проводи реформы там!