Долбящий клавиши

Однако наша группа Feeling B все еще существовала. Только мы немного распылялись. Мы пробовали репетировать программу с тремя музыкантами, играющими средневековую музыку, причем пробуя с новой энергией исполнять песни, которым было по четыреста лет. Но это получилось, как говорится, ни рыба ни мясо и было не очень удачно с музыкальной точки зрения. Однако концерты проходили с огромным удовольствием, потому что мы впервые устроили что-то вроде шоу. Тогда поднялась большая шумиха. Кстати, у нас был «пожиратель огня» и забавная аппаратура, которую мы называли «Slammer-машина». С точки зрения профессионализма, если сравнивать со всем предыдущим, это были лучшие наши выступления. «Среднячки», как мы нежно называли музыкантов, исполнявших средневековую музыку, умели играть очень грамотно, и это колоссально поднимало оценку нашей группе. Впрочем, теперь уже нам не могли запретить выступать, как это было в ГДР, поэтому можно было быть плохой группой среди многих. И было так много новой и увлекательной музыки, которую нам хотелось бы играть.

Потом мы пытались отойти от старых привычек и делать более современную музыку, но наш вокалист на длительное время уехал в Индию, чтобы танцевать там на рейвах.

Когда он вернулся, то никак не мог подступиться к нашим идеям. Мы уже сочинили несколько песен с текстами, и в качестве эксперимента я спел их, чтобы увидеть, насколько это совместимо. Но нашему вокалисту это не понравилось, потому что он был не в состоянии воспринимать песню, если ее пел я. Теперь для него ближе стал стиль техно. Но мы уже не хотели играть старую панк-музыку. К тому же у нас не было ни малейшего представления о техно. Хотя мы все еще хорошо понимали друг друга, мы почувствовали, что больше не сможем создавать вместе новые песни, и решили дать концерт лишь для того, чтобы заработать немного денег.

Если вы не можете вместе писать новые песни, то вы практически умерли как группа. Это прискорбно, но по-другому не бывает. Поэтому у меня появилось немного больше времени для других увлечений. Безусловно, это касалось автомобилей. Есть люди, для которых автомобиль является лишь средством передвижения. Главное, чтобы он работал. Я не могу понять такого, для меня автомобиль – это чистейшие эмоции, заключенные в платье из металла. Это в своем роде полное жизни существо, у каждого из них есть присущий только ему запах и своя история. Меня не интересует футбол, хотя это чисто мужская штука. Так что я могу понять людей, которые не любят автомобили так, как люблю их я. Каждый находит что-то свое.

Моя слабость к автомобилям, безусловно, берет начало в детстве. Ведь интерес к автомобилям охватил меня в очень раннем возрасте. У моего отца был Dixi DA1[29]

, который выглядел как старая машина из детской книги, и в то время он был как сейчас новый или старый Golf I. Trabant тогда еще не изобрели, а позже он стал так же хорош, как и недоступен по цене. Так что мой отец купил довоенный автомобиль за 800 марок. На нём мы всей семьей поехали из Берлина в Геру[30]. Это была безупречная машина. А еще это был кабриолет, и когда нам становилось холодно, отец раскладывал оконные стекла в сторону и поднимал крышу. Стекла были обычные, невыпуклые. Когда одно из них разбилось, отец стеклорезом вырезал другое. Я уже не помню, как мы тогда вернулись, вероятно, я уже спал, но до того как я заснул, путешествие было великолепным и захватывающим.

В то время по шоссе ездили лишь единичные автомобили, и я ужасно радовался, если они нам встречались. А еще у нас были приготовленные заранее бутерброды.

У моего дяди в Гере был IFA F8[31], который мне тоже очень нравился. На заднем сиденье было уютно, как на диване. В один прекрасный день мой отец оставил Dixi, и он потом только стоял в гараже. Так что с тех пор у нас не было машины. В отпуск мы ехали на поезде, а к огороду – на электричке.

В выходные дни электричка зачастую была настолько переполнена людьми, что мы едва в нее влезали. Когда мы ехали к нашему огороду, маршрут проходил через коммунальные поля аэрации под Берлином, и если в летнее время поезд там еще и останавливался, то в купе так зверски пахло испражнениями, что нам становилось плохо от этого зловония. Отец всегда брал с собой кастрюлю с крышкой на тот случай, если кого-то из нас начнет рвать. Тогда я ничего не желал более страстно, чем автомобиль. Нам, детям, говорили, что мы не должны так себя вести, потому что это драгоценное дерьмо жителей Западного Берлина. По-видимому, в Западном Берлине не было места для полей аэрации, а ГДР нуждалась в иностранной валюте.