Долг обреченных

– Все свободны, – объявил Ирод. – В смысле, Митяй сейчас идет получать боеприпасы и сухой паек на троих. А ты, Тимур, объяснишь расклад своему муту. Надеюсь, он ерепениться не будет.

Атаман многозначительно ткнул пальцем в шею.

– Да, и вот еще. Кащей, скажи каптерщику, чтобы подобрал Тимуру какую-то одежку. От этой драной железяки только шум лишний.

– Здоровый он больно, – сказал знахарь. – Для такого под заказ надо шить.

– Не гони пургу. Еще скажи – модельера пригласить. Майку какую-нибудь найдет. И клифт пусть подберет из старья. Мало, что ли, у нас покойников было в последнее время?

Тимур выходил из комнаты последним. Когда он уже переступал порог, Ирод неожиданно, в лучших образцах незабвенного папаши Мюллера, произнес:

– Погоди-ка, Тимур. Закрой дверь, скажу тебе пару слов.

Парень, недоумевая, выполнил просьбу и повернулся к атаману. Мол, чего еще надумал?

После подлянки с чипами ожидать от Ирода хорошего мог только чрезвычайно наивный человек. А Тимур таковым не являлся, хотя еще и не избавился до конца от представлений о порядочности и чести. Родители таким воспитали. Наверное, зря.

Однако бандит заговорил со странной (и поэтому вдвойне подозрительной!) душевностью в голосе. Впрочем, зачастую душевность невозможно отличить от вкрадчивости.

– Я понимаю, разумеется, твое разочарование, – сказал атаман, глядя куда-то мимо Тимура, в район дверного косяка. – Мера с чипами могла показаться тебе излишней. Но… На самом деле я тебе доверяю. Просто есть такой принцип – доверяй, но проверяй. Если хочешь выжить в этом мире. Он ведь, как ты знаешь, очень жесток и коварен.

– Знаю, – сказал Тимур. – И только что в этом убедился в очередной раз.

– Но не стал же от этого слабее? Вера в иллюзии – вот что губит людей, а не жестокая реальность. Помоги мне, и мы будем в расчете. Ты ведь, кажется, обязан Марусе жизнью.

– Я помню о своем долге. Можешь на меня положиться.

– Спасибо, что ты понял меня. А чип – это так, мелочь. Кащею его удалить – раз плюнуть. Дело не в чипе, а в Марусе.

– Я сделаю все, что смогу.

«Этот чудак добудет мне «панацею», – подумал Ирод. – Или я уже совсем перестал разбираться в людях».

– Я могу идти? – спросил Тимур.

– Ступай.

Ироду предстояло провести еще один инструктаж – для группы из четырех бойцов, которая должна будет доставить артефакт и произвести обмен. Этим браткам предстояла очень сложная работа. У Ирода вдруг мелькнула мысль: «Может, в эту группу и стоило включить Тимура? Уж он бы за Маруську наверняка костьми лег».

Однако атаман тут же отогнал сомнение – коней на переправе не меняют. Решил, что пусть Тимур вместе со своим мутантом, как и задумано, нанесет удар из засады. Это будет ход конем по голове, как спел некогда Владимир Высоцкий. По голове Капитана Вальтера. Ну а операцией по обмену Маруси займется проверенный во многих переделках человек – Сергей Рыжов по прозвищу Фантомас.

Рыжов топтал Зону недобрый десяток лет – срок более чем ветеранский, на этой проклятой земле мало кто столько протягивает. Рыжов протянул. Но однажды, еще в начале своего «боевого пути», по неопытности решил залечить рану с помощью радиоактивного артефакта «зрачок». Рану залечил, но на всю оставшуюся жизнь обрел кожу синюшного оттенка и напрочь облысел. Вот и получил говорящую кличку – любителей черного юмора в Зоне всегда хватало.

Глава шестая

Искушение

Андрей поставил на стол армейский котелок, закрытый крышкой, алюминиевую кружку с дымящимся чаем и буркнул:

– Вот, хавай. Чай сладкий, два куска кинул. Хлеб в котелке лежит, на каше.

– Спасибо. А то я уж подумала, что ты меня забыл – со вчерашнего вечера не заглядывал. – Мара присела на топчане и подчеркнуто медленно потянулась, изгибаясь всем телом. – Хлеб, надеюсь, белый?

– Нет у нас белого хлеба, только ржаной. Скажи спасибо, что не сухари.

– Ну каша-то хотя бы манная? И со сливочным маслом?

Андрей фыркнул. Не от возмущения, однако, а, скорее, от растерянности. Он понимал, что пленница специально прикалывается, но не мог выбрать правильной линии поведения. Все потому, что девушка его зацепила, как говорится, еще при первой встрече. Настолько зацепила, что он едва ее не поцеловал. Или она его чуть не поцеловала.

Андрей не мог даже толком вспомнить всех обстоятельств – в голове тогда словно затуманилось. И если бы в тот момент не вошел Антон с бидоном воды, то… Черт его знает, что бы тогда случилось. Но брат вошел, и Андрей очнулся от морока.

А очнувшись, сразу испугался. До такой степени, что больше не совался в помещение изолятора к задиристой арестантке. И ведь не скажешь, что с ходу влюбился – с чего бы это? Но засела в подкорке, как заноза.

В общем, Андрей нес пост в коридоре, стараясь по возможности не заглядывать в изолятор – от греха подальше. Поэтому завтрак заносил Антон. Но сейчас его не было, отправился на часок вздремнуть. И когда боец притащил с кухни обед, Андрею поневоле пришлось зайти в помещение. Ведь Вальтер строго наказал, чтобы с пленной никто из посторонних не общался. Дежурный по кухне – посторонний. А распоряжения Капитана нарушать нельзя.