Долгая долина

Змей медленно и плавно двинулся вперед, непрестанно высовывая язык. Движения его были такими размеренными и плавными, что казалось, он и не двигается вовсе. Крыса преспокойно уселась на другом конце клетки и стала вылизывать белую шерстку. Змей тем временем подползал, ни на секунду не распрямляя S-образного изгиба шеи.

Тишина угнетала молодого ученого. Он чувствовал, как кровь начинает вскипать в его жилах. Он громко крикнул:

– Видите?! Эта кривая на шее означает, что он готовится к атаке! Змеи – крайне осторожные, почти трусливые твари. Механизм нападения невероятно тонок. Свой ужин они добывают благодаря сверхточной операции, какая не всякому хирургу под силу! В таком важном деле змея не станет полагаться на волю случая, каждое движение выверено и просчитано.

К этому времени самец достиг середины клетки. Крыса подняла голову, увидела его и, нимало не испугавшись, стала умываться дальше.

– Это самое прекрасное зрелище на свете! – горячился доктор Филипс. Жилка у него на виске пульсировала. – И самое ужасное!

Змей был уже близко. Его голова приподнялась над песком на несколько дюймов и размеренно покачивалась туда-сюда, целясь, оценивая расстояние и снова целясь. Доктор Филипс посмотрел на женщину. Ему стало дурно. Она тоже покачивалась, хоть и едва заметно.

Крыса подняла голову и увидела змея. Тотчас она встала на все четыре лапы и хотела было удрать, но… Бац! Молниеносное, практически невидимое движение. Крыса вздрогнула, как будто от незримого удара. Змей поспешно вернулся в свой угол и стал ждать, беспрестанно высовывая язык.

– Блестяще! – вскричал доктор Филипс. – Ровно промеж лопаток! Клыки почти достали до сердца.

Крыса замерла. Она тяжело дышала, как будто работали маленькие белые мехи. Внезапно она подскочила в воздух и свалилась на бок. Ноги судорожно засучили в воздухе, а через секунду крыса была уже мертва.

Женщина тут же обмякла и сонно прикрыла веки.

– Ну, каково? Ничего себе встрясочка, а? – спросил доктор Филипс.

Она смотрела на него не моргая.

– Он ее съест?

– Разумеется! Не для веселья же он крыс убивает! Он убивает, когда хочет есть.

Уголки ее губ вновь едва заметно приподнялись. Она опять перевела взгляд на своего змея.

– Я хочу посмотреть, как он ест.

Через некоторое время змей выполз из угла клетки. Его шея больше не изгибалась, но он подползал к крысе очень осторожно, готовясь отскочить в случае малейшей опасности. Затем он нежно пихнул белое тельце тупым носом и немного отстранился. Убедившись, что добыча мертва, змей принялся подбородком трогать все ее тело, от носа до хвоста, словно снимая мерки и целуя. Наконец он открыл рот и широко растянул челюсти.

Доктор Филипс усилием воли заставил себя не смотреть на женщину. Он думал: «Если она открыла рот, меня вырвет. Я сбегу отсюда». К счастью, ему удалось взять себя в руки и не обернуться.

Змей сомкнул челюсти над крысиной головой и стал понемногу заглатывать добычу, волнообразно сокращая мышцы тела: челюсти хватали, горло поджималось, челюсти хватали вновь.

Доктор Филипс отвернулся и подошел к секционному столу.

– Из-за вас я пропустил одну стадию, – с укоризной проговорил он. – Набор теперь неполный.

Он сунул одно блюдце под микроскоп, заглянул в него и рассерженно выплеснул содержимое всех блюдец в раковину. Волны утихли, и в комнату просачивался лишь влажный шепоток. Доктор Филипс открыл люк в полу и сбросил в черную воду пойманных морских звезд. Он замер над распятой и потешно скалящейся на ярком свету кошкой. Ее тело вздулось от бальзамирующего состава. Доктор Филипс перекрыл кран, убрал иглу и завязал вену.

– Кофе будете? – спросил он женщину.

– Нет, спасибо. Я скоро ухожу.

Он подошел и встал рядом с ней у клетки. Змей к этому времени целиком проглотил крысу: лишь самый кончик розового хвоста торчал изо рта, точно издевательски высунутый язык. Глотка сократилась в последний раз, и хвост тоже пропал. Челюсти резко встали на место, и большой змей отполз обратно в угол, где свернулся восьмеркой и уронил голову на песок.

– Уснул, – сказала женщина. – Я пойду. Но время от времени я буду приходить и кормить своего змея. За крыс я заплачу, пусть он ест вдоволь. А когда-нибудь… когда-нибудь я заберу его с собой. – Ее глаза будто очнулись ненадолго от пыльного забытья. – Помните, он мой! Не сцеживайте у него яд. До свидания.

Она быстро прошла к выходу и затворила за собой дверь. Доктор Филипс слышал, как она спустилась по лестнице, но шагов по тротуару так и не дождался.

Он развернул стул и сел перед змеиной клеткой. Глядя на спящего гада, доктор Филипс пытался привести в порядок свои мысли. «Я ведь столько всего читал про сексуальные символы, – думал он, – но теории ничего не объясняют. Наверное, я слишком одинок. Может, мне убить змея? Если б знать… Нет уж, не стану я молиться!»

Недели две или три он ждал ее возвращения.

«Когда придет, я просто выйду на улицу и оставлю ее одну, – решил он. – Не желаю опять смотреть на эту мерзость».