Долгая дорога на Север

Бос успел увернуться в последний момент, когда возникший буквально ниоткуда нож готов был прорезать его горло. Чтобы застать гуля врасплох, скорости у женщины хватало. Он натолкнулся спиной на кресло, попробовал отскочить, но потерял равновесие и задержался всего на секунду, которой оказалось достаточно, чтобы не длинный клинок задел ему плечо. Почувствовав, что у нее получилось достать свою цель, женщина накинулась с удвоенной силой и яростью. Бос вертелся как угорь на сковороде, но то и дело получал стальные укусы по телу и рукам.

Наконец, когда нападавшая ткнула его в лицо, стражник выставил ладонь, позволил клинку пробить ее насквозь и крепко сжал руку женщины вместе с рукоятью. Она попробовала дернуться, бросить оружие, но справа приблизился кулак Боса. Он смачно, с хрустом впечатался ей в челюсть и заставил встряхнуться, в то время как захват не дал телу отлететь назад. Стражник ударил еще раз, а затем еще и еще, пока лицо напавшей на стало превращаться в месиво.

Через несколько секунд она могла лишь лежать и судорожно хватать воздух, не в силах пошевелить ни руками, ни ногами. Нависший над ней Бос, с перехваченным кинжалом и кровью, сочившейся из многочисленных ран держался с трудом. Его грудь сильно ходила вверх-вниз, а проткнутая ладонь слегка подрагивала от боли.

— Виктор… Нет в деревне никаких Викторов и никогда не было! Кто тебя послал? Они, из Красной скалы?

— Какая разница… — прохрипела поверженная. — Я не справилась.

— Какая разница?! — взревел Бос, замахиваясь для очередного удара. — Сейчас узнаешь!

— Да, Хозяин в замке, — женщина повернула голову и сплюнула кровью, чтобы та не мешала говорить. — Ты не сможешь ничего сделать. Простой гуль… Куда тебя понесло.

— Такой же, как и ты… — стражник опустил руку. — Одно но. Я в свои решениях свободен, а ты нет.

— Давно не ел, а все ж выжил. Хе-хе.

— Мы здесь не затем, чтобы обмениваться любезностями, так?

— Так. Забери мою силу, все равно Он убьет меня, как только узнает о провале.

— Почему твой хозяин приказал на меня напасть?

— Слишком много знаешь. Можешь проболтаться. Время еще не пришло, людишкам рано… — очередной плевок, — сообщать о его планах.

— Какие еще планы? — Бос чеканил каждое слово, как будто находился на допросе преступника. Ни жалости, ни каких-либо других эмоций в его голосе не было, но глаза смотрели на еле живую посетительницу совсем по-другому.

— Думаешь, Он посвящает в них слуг? Хе-хе. Нет. Да ты и сам, кажется, в курсе, каково это быть инструментом в делах Великих.

— Знаю. Жаль. Инструменты ломаются чаще, чем те же люди.

Бос присел рядом и схватил женщину за руку. По его лицу прошла судорога, и он с силой впился зубами в ее запястье. Между ними потянулись красновато-черные эфирные нити. Они колыхались, словно паутинка на ветру, впитывались и исчезали, затягивая собой раны. Одна за другой, в течении целой минуты, пока наконец, на полу не осталось лишь бездыханная сухая оболочка, как будто труп напавшей пролежал на солнцепеке несколько месяцев.

Стражник поднялся. Он был не похож на себя, казался лет на десять моложе и, к тому же, полностью здоров. На его теле не осталось ни единого повреждения, а о ранах напоминали лишь разрезы на одежде и густой слой уже подсыхающей крови. Бос тяжело выдохнул, схватил чудом не упавшую бутылку и залпом опрокинул ее себе в глотку. По его пищеводу тут же прокатилась теплая волна, но об опьянении мечтать не приходилось. Стражник грустно усмехнулся. Нужно было избавиться от тела, чтобы деревенские ни о чем не переживали.

На это ушла часть ночи, а вот вторая была потрачена на то, чтобы извлечь и арсенала оружие, защитное снаряжение и проверить их состояние. Только под утро, когда сквозь открытую дверь протиснулись первые солнечные луки, Бос смог позволить себе сесть обратно в кресло и слегка прикрыть глаза, затягиваясь свеже набитой трубкой. На столе сбоку от него, рядом с третьей бутылкой лежал острейший, изогнутый клинок с закрытой чашеобразной гардой и связка метательных ножей.

Пальцы стражника нервно постукивали по подлокотнику. Где-то вдалеке закукарекал петух, потом еще и еще. К пернатым присоединились собаки. Захлопали двери. Послышались сонные мужские голоса и мычание коровы. День вступал в силу. Люди возвращались к своим обычным делам, а где-то далеко, на одном из последних участков Северного тракта шел Авраил, накинув на голову капюшон и опустив подбородок. До двенадцатой Башни осталось не долго.

XII

Странная, гнетущая тишина нависла над предпоследним участком Северного тракта. До Двенадцатой башни оставалось каких-нибудь полчаса, и природа вокруг дороги словно замерла. Настолько, что легкие шаги одного единственного человека гремели в воздухе, как будто на ногах у него были не простые завышенные ботинки на шнуровке, а отлитые из чугуна сапоги. Даже птицы, и те сидели смирно: не чирикали и не шевелились, наблюдая за проходящим под деревьями незнакомцем своими крохотными глазами-бусинками.