Читаем Долгая нота (От Острова и к Острову) полностью

Талоны на постоянное поселение в общежитии факультета им выдали в профкоме. Комендант внимательно посмотрел на Илюху, видимо, сравнивая образ этого человека-медведя со своим внутренним реестром безобразников.

— Значит так, Полушкин. Сразу предупреждаю, что если будет пьянство, то выселю в двадцать четыре часа без предупреждения, поскольку предупреждения уже получили. Вопросы?

— А мы вообще не пьющие. Можно нас сразу в «люкс»?

— Поднимитесь в комнату, потом распишитесь за сохранность имущества и противопожарную безопасность. После этого спуститесь ко мне за бельём. Найдёте на этаже ответственного, попросите, чтобы вписал вас обоих в график дежурства. Тут не гостиница, убирать за вас некому. Про «люкс»… Вы первую сессию сперва сдайте, а потом уже шутите. Пятнадцать процентов вылетают в свои Мухосрански в багажном отделении после зачётной недели. Всё. Вперёд. Лифт не работает. Лестница в конце коридора. Остальное вам покажут.

— Урод, — прошипел Илюха, взваливая на плечо свой «Ермак», — Хрен он кого выселит. Синдром вахтёра. Пупырь волосатый. Московский государственный университет, проспект Вернадского. Москва, блядь, столица нашей родины, центр просвещения! А тут такое чмо. Нет чтобы «Здравствуйте, Илья Вадимович, здравствуйте Валентин Борисович! Позвольте предложить вам комнату с прекрасным видом, светлую, чтобы глазки свои не портили, когда будете науки постигать». Ну, Валька, скажи, что у меня, на лице, что ли, написано, что я алкоголик и дебошир?

Валентин поставил чемодан, повернулся к приятелю и демонстративно осмотрел его с ног до макушки, обошёл вокруг, пристально вгляделся в левое ухо, сморщил лоб, изобразил, что что-то подсчитывает.

— Если честно, Илья Вадимович, то написано, что Вы будущая звезда советской, да что там говорить, мировой исторической науки. Лауреат всех академических премий, почётный член обществ и конгрессов. Думаю, что сей недостойный муж проникся к вам исключительной завистью, потому и позволил себе столь уничижительные публичные предположения.

— Хорошо излагаешь, академик! Аж дух захватило. Твои бы слова да Богу в уши.

Москва Валентина приняла. И он к ней сразу потянулся, не находя внутри себя заранее ожидаемого раздражения многолюдностью и суетностью. Всё сразу показалось на своих местах и в порядке вещей. В прошлые свои, ещё детские, приезды, когда передвигался он по столице не собственной волей, а волей матери или Васьки, Москва Валентину не нравилась. Не понимал он её, всякий раз оказываясь в самой толчее и давке, проходя торными туристическими маршрутами. Мать город не знала совсем, стеснялась его размеров и постоянно боялась заблудиться. Спрашивать дорогу почему-то не хотела, потому всякий раз, как чувство пространственной ориентации у неё начинало сбоить, она спускалась в метро и ехала до Пушкинской или Чеховской, чтобы начать движение заново по местам, которые условно казались знакомыми. В каждый свой приезд жили они в гостинице «Минск», в той самой, в которую мать, по её рассказам, поселил давно, ещё до рождения Валентина, отец. Окна номера всякий раз выходили на шумную улицу Горького с невообразимым количеством людей и машин. Валентин часами мог наблюдать движение внизу, находя развлечение, например, в счёте красных жигулей: сколько в одну сторону проехало красных жигулей, сколько в другую. Сам болел за тех, что едут слева направо, от Кремля.

Васька, как правило, каникулы проводил у своего отца в Петрозаводске, но перед самой армией приехал вместе со всеми. Его интересы с интересами восьмилетнего Валентина никак не стыковались. Васька исследовал Москву с утилитарной точки зрения, выискивая в ней исключительно магазины автозапчастей. Ходить с ним было неинтересно, так как все эти магазины оказывались почему-то на окраинах или в районах, где ничего примечательного для Валентина не наблюдалось. Когда же Валька приехал сюда вместе с классом на весенние каникулы уже пятнадцатилетним подростком, то всё, что он запомнил, так это вкус жареного пирожка с Ярославского вокзала, которым он отравился. Он лежал, скрючившись, на одной из пятнадцати раскладушек, установленных в спортзале какой-то школы в новостройках, и мечтал только о том, чтобы живот наконец унялся. Живот перестал болеть через три дня, когда все уже собирались на вокзал. Он вышел из дверей школы и почувствовал сладкий-пресладкий запах распускающихся липовых почек. И запах тот Валентину чрезвычайно понравился.

Теперь же Москва кружила переулками на Маросейке, аукала подземными переходами под Площадью трёх вокзалов, шелестела листвой Гоголевского бульвара, дула в затылок тёплым ветром на Патриарших. На «Патриках» они с Илюхой приноровились пить вино у самой кромки воды, всякий раз пряча бутылку в рюкзак, когда показывался милицейский патруль. Закатное солнце отражалось от поверхности пруда, по которому лениво плавали селезни, и попадало через зелёное стекло в бутылку — последнее «прощай» лозе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Новая проза

Большие и маленькие
Большие и маленькие

Рассказы букеровского лауреата Дениса Гуцко – яркая смесь юмора, иронии и пронзительных размышлений о человеческих отношениях, которые порой складываются парадоксальным образом. На что способна женщина, которая сквозь годы любит мужа своей сестры? Что ждет девочку, сбежавшую из дома к давно ушедшему из семьи отцу? О чем мечтает маленький ребенок неудавшегося писателя, играя с отцом на детской площадке?Начиная любить и жалеть одного героя, внезапно понимаешь, что жертва вовсе не он, а совсем другой, казавшийся палачом… автор постоянно переворачивает с ног на голову привычные поведенческие модели, заставляя нас лучше понимать мотивы чужих поступков и не обманываться насчет даже самых близких людей…

Денис Николаевич Гуцко , Михаил Сергеевич Максимов

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Записки гробокопателя
Записки гробокопателя

Несколько слов об авторе:Когда в советские времена критики называли Сергея Каледина «очернителем» и «гробокопателем», они и не подозревали, что в последнем эпитете была доля истины: одно время автор работал могильщиком, и первое его крупное произведение «Смиренное кладбище» было посвящено именно «загробной» жизни. Написанная в 1979 году, повесть увидела свет в конце 80-х, но даже и в это «мягкое» время произвела эффект разорвавшейся бомбы.Несколько слов о книге:Судьбу «Смиренного кладбища» разделил и «Стройбат» — там впервые в нашей литературе было рассказано о нечеловеческих условиях службы солдат, руками которых создавались десятки дорог и заводов — «ударных строек». Военная цензура дважды запрещала ее публикацию, рассыпала уже готовый набор. Эта повесть также построена на автобиографическом материале. Герой новой повести С.Каледина «Тахана мерказит», мастер на все руки Петр Иванович Васин волею судеб оказывается на «земле обетованной». Поначалу ему, мужику из российской глубинки, в Израиле кажется чуждым все — и люди, и отношения между ними. Но «наш человек» нигде не пропадет, и скоро Петр Иванович обзавелся массой любопытных знакомых, стал всем нужен, всем полезен.

Сергей Евгеньевич Каледин , Сергей Каледин

Проза / Русская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Салихат
Салихат

Салихат живет в дагестанском селе, затерянном среди гор. Как и все молодые девушки, она мечтает о счастливом браке, основанном на взаимной любви и уважении. Но отец все решает за нее. Салихат против воли выдают замуж за вдовца Джамалутдина. Девушка попадает в незнакомый дом, где ее ждет новая жизнь со своими порядками и обязанностями. Ей предстоит угождать не только мужу, но и остальным домочадцам: требовательной тетке мужа, старшему пасынку и его капризной жене. Но больше всего Салихат пугает таинственное исчезновение первой жены Джамалутдина, красавицы Зехры… Новая жизнь представляется ей настоящим кошмаром, но что готовит ей будущее – еще предстоит узнать.«Это сага, написанная простым и наивным языком шестнадцатилетней девушки. Сага о том, что испокон веков объединяет всех женщин независимо от национальности, вероисповедания и возраста: о любви, семье и детях. А еще – об ожидании счастья, которое непременно придет. Нужно только верить, надеяться и ждать».Финалист национальной литературной премии «Рукопись года».

Наталья Владимировна Елецкая

Современная русская и зарубежная проза
Книга Балтиморов
Книга Балтиморов

После «Правды о деле Гарри Квеберта», выдержавшей тираж в несколько миллионов и принесшей автору Гран-при Французской академии и Гонкуровскую премию лицеистов, новый роман тридцатилетнего швейцарца Жоэля Диккера сразу занял верхние строчки в рейтингах продаж. В «Книге Балтиморов» Диккер вновь выводит на сцену героя своего нашумевшего бестселлера — молодого писателя Маркуса Гольдмана. В этой семейной саге с почти детективным сюжетом Маркус расследует тайны близких ему людей. С детства его восхищала богатая и успешная ветвь семейства Гольдманов из Балтимора. Сам он принадлежал к более скромным Гольдманам из Монклера, но подростком каждый год проводил каникулы в доме своего дяди, знаменитого балтиморского адвоката, вместе с двумя кузенами и девушкой, в которую все три мальчика были без памяти влюблены. Будущее виделось им в розовом свете, однако завязка страшной драмы была заложена в их историю с самого начала.

Жоэль Диккер

Детективы / Триллер / Современная русская и зарубежная проза / Прочие Детективы