Долгие поиски счастья

Пожалуй, по смеху запросто можно определить, каков человек на самом деле и что он представляет из себя. Варя чувствовала неприятие этого мужчины. Она бы никогда такого не полюбила.

А вот Данута очень переживала из-за него. Его частые и долгие отлучки из дому, невнимание к ней и, наконец, последняя сцена с подозрением в неверности и грубостью по отношению к Варе – всё это она воспринимала как свою вину.

– Что я сделала не так? Отчего он так ведёт себя со мной? Я перебрала в уме все наши дни, проведённые вместе, все наши разговоры – и не могу понять, в чём я оступилась, где дала ему повод подозревать себя? – Данута была крайне расстроена, делясь с Варей сокровенным.

– Барышня, вы бы так не переживали, вам ведь нельзя, – ответствовала ей горничная. – Вы о ребёночке лучше подумайте.

– Так я о нём как раз и думаю, – Данута не говорила ей об угрозе мужа избавиться от ребёнка, если возникнут подозрения в её неверности. – Хочу, чтоб ребёночек рос в хорошей обстановке, где его все любят, а мама с папой живут душа в душу.

Данута зажала в ладони платочек, вспомнив последнюю сцену. Неужели он на это может решиться? Нет, никогда, её муж на такое не способен! – ответила она сама себе. Ей очень-очень хотелось, чтобы муж у неё был идеальным, чтобы всё было хорошо в её семейной жизни, иначе зачем она выходила замуж. А ведь она выходила один раз и на всю жизнь. Она не собирается, как Анна Каренина, бегать по любовникам и искать чего-то лучшего, чем её муж. Почему же он так себя ведёт? Зачем он сказал ей те страшные слова?…

– Барышня, да не убивайтесь вы так, – Варя пыталась отвлечь разговорами Дануту от дурных мыслей. – Вот у нас в деревне…

Она рассказывала о деревенских семьях, о разных случаях в семействах, о том, как живут люди между хорошим и плохим, между горем и радостью. При этом она следила за лицом хозяйки в надежде, что та, слушая её, отвлечётся и забудет хоть на время своего Анджея.

Варя видела, как пан Анджей кичится своим польским происхождением. Он не раз подчёркивал, что они с Данутой – это Речь Посполитая, а остальные – люди низшего сорта. С одной стороны, он презирал русских, с другой – вынужден был признавать их превосходство над ними, поляками. Они проиграли и потому должны подчиняться.

Поляки пытались сбросить с себя ярмо, но только крепче увязли в нём. Первый польский мятеж начался 24 марта 1794 года в Кракове, был провозглашён Акт восстания, присягу принёс Тадеуш Костюшко. Он издал «Поланецкий универсал». Часть поляков поддержала его, другая часть – саботировала. В Варшаве польские якобинцы устроили террор – в Великий четверг на Страстной неделе шла массовая резня русских поляками. В ответ на эти действия пришла русская армия во главе с Суворовым и взяла Варшаву, усмирив польское восстание. После этого в 1795 году произошёл третий раздел Польши между Австрией, Пруссией и Россией[14] и окончательная ликвидация польского государства.

Второе польское восстание случилось в 1830–1831 годах. В ноябре 1830 года закопёрщиком выступило тайное шляхетское военное общество в школе подхорунжих в Варшаве. Его возглавил некто Хлопицкий. Николай I отказался от переговоров с мятежниками, а те не знали, что делать дальше. Народ был недоволен пассивностью руководства восставших, и вскоре Хлопицкого заменили коалицией Национального правительства. У власти оказалась консервативная шляхетская верхушка. Одна из целей их была – низложить Николая I.

В ответ прибыли русские войска. 8 сентября 1831 года они вошли в Варшаву через открытые городские ворота. Граф Паскевич, польский главнокомандующий, написал царю: «Варшава у ног Вашего Величества».

После этого Польша стала провинцией Российской империи, получила название Привислинского края и отныне делилась на губернии. Там ввели систему мер и весов, принятую в России, но католическую веру не трогали.

Поляки стали выезжать в Европу, разнося повсюду полонофильство и русофобию. Некоторые зарубежные политики принялись открыто выражать поддержку полякам. Ответ им дал сам Александр Пушкин.

Варе вспомнилось, как она училась в церковно-приходской школе. Учителем у них был приехавший из города Константин Николаевич Хохлатов. Он неторопливо ходил между рядами парт, заложив руки за спину, иногда покашливая в кулачок, и рассказывал детям урок. А когда он спрашивал домашнее задание, у Вари всегда были выучены все уроки и потому она тянула руку выше всех. Она помнит, как в один из морозных январских дней, аккурат после Крещения, она отвечала урок учителю. На улице лежали белые снежные сугробы, и в классе было необычно светло от белого снега за окном. В углу, уютно потрескивая поленьями, топилась русская печка, наполняя помещение теплом. Крестьянские дети в заплатанных одёжках, по-школьному сложив руки перед собой, тихонько сидели за партами и внимательно слушали. Варя вышла перед классом и объявила:

– Александр Сергеевич Пушкин. «Клеветникам России».

О чём шумите вы, народные витии,Зачем анафемой грозите вы России?