Долгий путь к маленькой сердитой планете

– Не сомневаюсь в том, что скоро подвернется что-нибудь хорошее. Если честно, я считаю, что все мы рады небольшой передышке. Одно дело – полноценный отпуск, но очень приятно возвращаться к работе не спеша. – Доктор Шеф заворчал. – Особенно если учесть, что у нас произошли кое-какие перемены.

Эшби перевел взгляд на вокс на стене. Теперь из него раздавался новый голос – это был Тычо, вежливый, услужливый искусственный интеллект, говоривший с марсианским акцентом. Временами Эшби казалось, что Тычо несколько нервничает, но если учесть, что ИИ были известны обстоятельства, при которых он был установлен, Эшби не мог винить его в излишнем стремлении ублажить свой новый экипаж. И пока что Тычо и Дженкс неплохо работали вместе. А на взгляд Эшби, это было самое главное.

– Завтра ты пройдешь медицинский осмотр, – пристально посмотрел на Эшби доктор Шеф.

– Что? С какой стати?

– Ты щуришься. Думаю, нам нужно проверить твое зрение.

– Я не щурусь!

– Щуришься, – укоризненно погрозил коротким толстым пальцем доктор Шеф. – Ты проводишь слишком много времени, уткнувшись носом в скриб.

Эшби закатил глаза – что, к счастью, получилось очень выразительно.

– Если тебе от этого станет лучше…

– Злись на меня сколько хочешь, ты еще поблагодаришь!

Доктор Шеф отложил нож. Приближались шаги, причем нескольких пар ног.

Эшби обернулся. Из-за угла показался Корбин. Он двигался медленно, держа руку согнутой в локте. Опираясь на его руку, рядом на трех ногах шли Охан, четвертой держась за Корбина. «Нет, не шли, – мысленно поправил себя Эшби. – Шел. Он, Охан». Теперь это уже был не Охан-пара. Это был Охан-одиночка. Столько лет Эшби следил за тем, чтобы говорить о навигаторе во множественном числе, и теперь ему было непросто избавиться от этой привычки.

Поставив кружку на стол, Эшби повернулся ко вновь прибывшим. В каких-то отношениях мало что изменилось. Охан по-прежнему редко покидал свою комнату и подолгу разговаривал с одним только доктором Шефом, задававшим ему вопросы о самочувствии и о том, какие лекарства лучше помогают восстанавливать нервные окончания. По большей части Охан сидел у иллюминатора, как было и раньше. И все-таки перемены были. Глаза у Охана перестали слезиться, в нем появилась какая-то резвость, какой прежде Эшби за ним не наблюдал. Шерсть отрастала, выстриженные проплешины затягивались. Доктор Шеф сказал Охану, что тот достаточно окреп и может бриться, однако сианат словно пропустил его слова мимо ушей. И еще Охан то и дело заглядывал в отсек с водорослями. Это было что-то новое. Эшби не понимал, почему Охану хочется быть рядом с Корбином – после случившегося. Сам Эшби с трудом мог находиться с водорослеведом в одном помещении. Быть может, так Охан напоминал Корбину о том, что тот натворил. Право, кто знал?

Но вот сейчас Охан приближался к кухне, прикасаясь к Корбину.

– Эшби, – сказал он. – Мне нужно поговорить с тобой.

– Конечно.

Стоящий за столиком доктор Шеф молчал.

Отпустив руку Корбина, Охан встал на все четыре ноги. От Эшби не укрылось мелькнувшее у него на лице напряжение. Хоть сианат и выздоравливал, стоять ему было по-прежнему тяжело.

– Теперь мне нужно было бы отправиться на Арун, – заговорил Охан. – Я одиночка, и именно там мое место. Таков порядок вещей. – Он опустил взгляд, погруженный в раздумья. Следующие слова дались ему с трудом, словно он их боялся. – Но я не хочу.

– Ты должен туда отправиться? – спросил Эшби. – Как к тебе отнесется твой народ, если ты этого не сделаешь?

Охан трижды моргнул.

– Нет, не должен. От нас… ждут определенных действий. И мы их выполняем. Мы не задаем вопросов. – Похоже, он был смущен. – Почему – я не знаю. Раньше все это имело смысл для меня. И для тех одиночек, которых вы встретили. Но теперь для меня в этом больше нет смысла. Быть может, все дело в том, что те одиночки никогда не общались с другими видами, исцелившись от Шептунов. И не видели других путей.

– Охан, а что ты хочешь? – осторожно спросил Эшби.

– Я хочу… – Охан свернул язык, словно проверяя слова на вкус. – Я хочу остаться. – У него задрожали передние ноги, но он крепко стиснул рот. – Да, да! – Дрожь прекратилась. – И я хочу поужинать. Вместе со всем экипажем.

Изо рта доктора Шефа вырвался поток воркования и свиста, отчего все присутствующие вздрогнули. Эшби был знаком этот звук. Так грумм плакал.

– Ой, простите меня! – смущенно пробормотал доктор Шеф, прижимая к щекам ногоруки. Я просто… – Его клипп растворился в монотонном вое. Он ворчал и охал, стараясь совладать с собой. – Охан, как твой врач я должен напомнить, что какое-то время твой организм должен употреблять одну питательную пасту, тебе потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к другой еде. – Он широко раздул щеки. – Но как твой… как твоему другу… для меня нет большего наслаждения, чем приготовить для тебя еду. И если хочешь, ты будешь мне помогать.

И тут Охан сделал то, что Эшби никогда прежде не видел. Рот у него широко растянулся, за уголки глаз, а те, в свою очередь, чуточку прикрылись. Улыбка.

– Да. Хочу!