Долгое эхо. Шереметевы на фоне русской истории

В начале XIX века уже граф Николай Петрович Шереметев для управления Ивановской вотчины издал сборник постановлений, составленных по образцу действовавших тогда гражданских законов. Сборник носил название «домовые постановления».

Граф Н. П. Шереметев с первых же дней самостоятельной управленческой деятельности «поставил себе первым правилом, чтоб из крестьян моих все имели вход ко мне с своими просьбами не токмо письменными, но и словесными». Крестьяне должны были подавать свои жалобы «в доме моем каждую неделю в понедельник».

Но главным в управлении Ивановской вотчиной для Шереметевых являлось назначение и отстранение от должности управляющих и утверждение приговоров мирских сходов. Утверждать приговоры мирских сходов входило также в компетенцию Домовой канцелярии Шереметевых, которая являлась центральным правлением в вотчинах. До 1807 г. канцелярия находилась в Китайском доме в Москве, во главе ее стоял главноуправляющий, в помощь которому были даны два управляющих, казначей и бухгалтер, в обязанность которых входило проверять и сверять присылаемые сюда из вотчин месячные ведомости и отправлять их в «щетную экспедицию собственной канцелярии» Шереметевых.

Дела из Домовой канцелярии «возносились» к «его сиятельству графу», а затем в виде приказов рассылались в вотчины. О получении и исполнении приказов Ивановское вотчинное правление должно было «в должной срок» прислать рапорт в Домовую канцелярию.

Главным назначением Домовой канцелярии оставался контроль за приходными и расходными суммами вотчин.

Домовая канцелярия в Москве выступала и в качестве судебного органа, разбирая некоторые спорные дела между крестьянами. Вершили суд над крестьянами, налагали штрафы, взимали оброки и недоимки, была судейская, располагавшаяся во втором этаже «судной («приказной») избы».

Московская домовая канцелярия управляла всеми владениями Шереметевых, рассеянными по всей территории Великороссии. Многие из этих вотчин были значительными по своим размерам и требовали постоянного контроля, как со стороны графа, так и со стороны канцелярии. Позднее были учреждены две Домовые канцелярии: в Санкт-Петербурге и в Москве. В 1840 г. граф Дмитрий Николаевич, «признавая наименование ее Главною излишним», приказал ее «впредь именовать Домовою канцеляриею», но такое название она носила только до февраля 1855 года, а потом – Санкт-Петербургской конторой.

В документе говорилось: «Главная домовая канцелярия будет иметь самое строгое и наблюдательное правление, всякой проступок, медленность, увертка или коварство, а особливо штрафы, будут медлится потворством или будут вместо виновнаго взысканы или взяты на оплату за виновнаго из мирских зборов, за чем крепко будет смотреть наблюдательная часть, особо установленная, в таком случае немало немедля будут строго наказаны особыми и новыми к тому посредствами».

Контролировать работу канцелярий должен был главноуправляющий, который подчинялся графам Шереметевым. При Д. Н. Шереметеве обязанности главноуправляющего передаются князю Федору Михайловичу Касаткину-Ростовскому. Дмитрий Николаевич писал: «доверяю вам… погашать мои долги по Вашему усмотрению, а равно делать новые займы».

В 1855 году многие должностные лица предписанием графа Д. Н. Шереметева получили новые названия. Так, экспедиторы стали управляющими домовой конторой, казначей – кассиром, повытчики канцелярии – письмоводителями, младшие канцелярские служители стали именоваться писцами. И только название бухгалтера осталось без изменения (но – не было тогда никаких менеджеров!).

«В 1858 году должности заведующего Московской конторой и управляющего Санкт-Петербургской конторой были совмещены в одном лице – П. Г. Суслове, который управлял конторой в Санкт-Петербурге вместе со вторым управляющим – М. В. Боровковым. Однако после увольнения от занимаемой должности М. В. Боровкова в 1861 году П. Г. Суслов стал единоличным управляющим Санкт-Петербургской и Московской конторами…»

К вопросу о «Записке» царю по поводу машинезации

От экономических преобразований в Иваново-Вознесенске Сергей Дмитриевич легко переключился к тому, что больше его занимало, – к народным промыслам и иконам.

В 1900 году он решил посетить Мстеру, Палех и Холуй. Людям нравились палехские изделия – причудливые линии, тонконогие изящные кони, красные, золотистые, черного цвета, плавные линии женских фигур. Более того – издавна жили иконы палехского письма, но, к сожалению, икон в таком стиле делали все меньше и меньше.

Не так далеко от Палеха село Холуй. Имя это незвучное, но место – чрезвычайное. Посреди села – река, словно широкая дорога, а справа и слева, вдоль реки, дома и домики, разноцветные и веселые. В них жили мастера этого промысла и иконописцы.

Они чувствовали цвет, форму, у них были свои сюжеты, оригинальные. Но… Граф увидел, что почти совсем исчезли в Холуе иконные работы. Народное иконное творчество заглохло.