Долгое прощание

– А подбородок у него не блестел? – спросила я, поддавшись внезапному импульсу.

Миссис Джеймс со страхом уставилась на меня.

– Как вы узнали об этом?

– Это удивительно, но у убийц всегда блестящие подбородки, – сказала я первое, что пришло мне в голову. Миссис Джеймс сочла это объяснение вполне удовлетворительным.

– Неужели? Я никогда не слышала об этом раньше.

– Вы не обратили внимания на его голову?

– Обыкновенная голова, мисс. Я принесу вам ключи, мисс, хорошо?

Я взяла их и пошла по направлению к дому. Я считала, что не потеряла времени даром. Мне казалось теперь, что между мужчиной, которого мне описала миссис Джеймс, и доктором из метро было очень много общего. Пальто, борода, очки с золотым ободком. Казалось, что доктор очень легко наклонился над трупом. В нем была какая-то гибкость, которая бывает только у молодых людей.

Жертва метро, «нафталинный человек», как я называла его про себя, и иностранка миссис де Кастино договорились тайно встретиться в Милл-хаузе. Так я связала одной ниткой оба случая. Либо боясь, что за ними кто-нибудь будет следить, либо по какой-нибудь другой причине они выбрали довольно простой способ, который заключался в том, что оба достали ордера на осмотр одного и того же дома. Таким образом, их встреча там должна была носить характер чистой случайности. То, что «нафталинный человек» внезапно увидел мнимого доктора и что встреча была неожиданна и опасна для него, было совершенно ясно для меня. Что же случилось? Доктор, сняв пальто, очки и сорвав фальшивую бороду, пошел за женщиной в Марлоу. Но в подобной спешке на подбородке могли остаться следы клея. Вот почему я задала такой странный вопрос миссис Джеймс.

Занятая своими мыслями, я незаметно подошла к низкой старомодной двери Милл-хауза. Открыв ее ключом, я вошла внутрь. Вестибюль был низкий и темный, все казалось таким унылым и заброшенным. Я не смогла сдержать дрожь. Было ли у женщины, пришедшей сюда несколько дней назад, предчувствие чего-то ужасного, когда она пошла наверх, все еще улыбаясь, не подозревая о своей страшной судьбе? Мое сердце забилось быстрее. Был ли дом действительно пуст? Может быть, и меня здесь ожидает гибель? Впервые я поняла, что означает часто повторяемое слово «атмосфера».

В этом доме была атмосфера – атмосфера зла, атмосфера жестокости и угрозы.

Глава 7

Стараясь отбросить все страхи, угнетающие меня, я быстро поднялась в дом. Найти комнату, в которой произошла трагедия, не составляло никакого труда. В день, когда нашли тело, был сильный дождь, на полу остались грязные следы во всех направлениях. Я подумала, не оставил ли убийца следов в день преступления. Во всяком случае, полиция должна была бы быть осторожной, если бы она обнаружила их. Но по зрелому размышлению я решила, что это маловероятно, так как в тот день погода была ясной и сухой. В комнате не было ничего интересного. Она была почти квадратной, с двумя глубокими оконными нишами, гладкими белыми стенами. Пол был запачкан по углам, там, где не был покрыт ковром. Я тщательно все осмотрела, но не нашла даже какой-нибудь булавки. Создавалось впечатление, что молодому одаренному детективу не удастся обнаружить упущенную полицией подробность. Я принесла с собой карандаш и записную книжку. Правда, туда почти нечего было записывать, но я тщательно зарисовала план комнаты, чтобы хоть как-нибудь сгладить свое разочарование от неудачных поисков.

Когда я хотела положить карандаш обратно в сумку, он выскользнул из моих пальцев и покатился по полу, пока не закатился под окно. В нише каждого окна стоял небольшой буфет. Мой карандаш лежал как раз перед дверцей буфета. Буфет был закрыт, и мне вдруг пришло в голову, что если бы он был открыт, то карандаш закатился бы внутрь. Я открыла дверцу, и карандаш немедленно попал в один из самых дальних углов буфета. Я достала его оттуда, отметив про себя, что из-за недостатка света и особенной конструкции буфета его не так просто было заметить. Если не считать моего карандаша, буфет был пуст, но, будучи педантичной по натуре, я решила осмотреть буфет под противоположным окном. Сначала мне показалось, что в нем тоже ничего не было, но я долго рылась и была вознаграждена за свое упорство. Я наткнулась на твердый бумажный сверток, который лежал на желобке в дальнем углу буфета. Как только я взяла сверток в руки, я поняла, что это такое. Рулон фотопленки для «Кодака». Это действительно находка. Я понимала, конечно, что это вполне могла быть старая пленка, принадлежащая сэру Юстусу Педлеру, и ее легко могли не заметить и оставить в буфете. И все же мне казалось, что это не так. Красная бумага, в которую она была завернута, выглядела слишком свежей. Она лишь немного запылилась, как могла запылиться, пролежав в буфете два-три дня, то есть с момента совершения убийства.