Долина кукол

Премьера шоу «Все звезды» в Филадельфии прошла гораздо глаже и c бóльшим блеском, чем в Нью-Хейвене. Энн была поражена, что за столь короткий срок спектакль удалось так переделать и обкатать. Она сидела в зале рядом c Лайоном, чувствуя себя скорее членом труппы, нежели обыкновенной зрительницей. Лайон все время держал ее за руку, и Энн гадала, заметил ли он отсутствие огромного бриллианта у нее на пальце. Сейчас этот алмаз, спрятанный в простой бумажный конверт, лежал в железном ящичке – сейфе одного из банков, куда она отдала его на хранение. Когда она опускала его туда, ей показалось, что она поступает жестоко, оставляя огромный солитер одиноко лежать в холодной металлической коробке. Как бы поняв ее мысли, камень вдруг вспыхнул гневными искрами. Казалось, что он возмущен и обижен тем, что его совершенно незаслуженно отвергли.

Шепот Лайона вернул Энн к действительности. Наступал самый ответственный момент. На сцене появилась Нили и начала исполнять песню-балладу, которую снова включили в программу. Когда Нили запела, Энн от волнения, сама того не замечая, передвинулась на самый краешек кресла. Ее исполнение разительно отличалось от интерпретации этого романса Терри Кинг, которая в облегающем красном платье выглядела знойной и страстной, но разочаровавшейся в жизни женщиной. Нили же в голубом платье c воротником, как у Питера Пэна, казалась призрачным, несчастным и одиноким созданием. Голос ее трепетал и дрожал, в нем слышались жалобные причитания. Теперь это была уже настоящая песня-мольба покинутой возлюбленным девушки, грустная и печальная. Зал встретил ее оглушительными аплодисментами.

Несколько раз за время спектакля Энн нервно поглядывала на три пустых кресла в четвертом ряду. Места эти были заказаны Хелен. Она, Энн, тоже должна была сидеть сейчас там, между Джино и Алленом. Она так и не предупредила Хелен, что их не будет, опасаясь, что та расстроится и это отразится на ее выступлении.

Занавес опустился в одиннадцать пятнадцать. Сомнений не оставалось: спектакль получился великолепный, и ему был обеспечен блестящий успех. Даже Генри уже больше не выглядел измотанным до невозможности, каким он был все последние дни. Лайон c Энн встретили его, когда пришли за кулисы, и он сообщил им, что прием будет в ресторане «Уорвик». Лайон взглянул на часы и спросил:

– Ты ведь не очень хочешь идти туда, Энн? Я не прав?

Честно сказать, она вообще не думала о приеме. Она полагала, что Генри заказал для них обоих номера в гостинице, а в театр они приехали прямо c поезда. Она захватила c собой большую сумку, в которую запихнула зубную щетку и халат. Только сейчас Энн сообразила, что у Лайона в руках нет его неизменного дипломата. Он сказал:

– Давай сейчас быстренько пробежимся за кулисы, поздравим Хелен и Нили, и мы еще успеем на поезд в двенадцать двадцать пять обратно в Нью-Йорк.

– Как скажешь, Лайон.

– По-моему, мы лучше отметим это дело в вагоне-ресторане. Нам обоим нужно как следует выспаться, а прием наверняка продлится до утра.

Они c трудом пробрались сквозь толпу, заполнившую коридоры между гримерными. Энн направилась сразу в уборную Нили. Та стояла в коридоре у дверей своей гримерной в окружении нескольких репортеров. Время от времени к ней подходили c поздравлениями другие члены труппы. Рядом c ней, не говоря ни слова и сияя от гордости за нее, стоял Мэл.

Энн обняла Нили и воскликнула:

– Знаешь, Нили, ты выступила замечательно!

– Правда? Честное слово? Когда я немного попривыкну, все пойдет гораздо лучше. Да и костюмы не очень. В Нью-Йорке я получу новые, эти лишь временные.

Когда к ней подошел c поздравлениями Лайон, Нили испуганно спросила Энн:

– А где же Аллен?

– Расскажу как-нибудь в другой раз, – тихо ответила Энн.

– Надеюсь, у вас все в порядке? – не отставала от нее Нили. – Если бы ты только видела! Хелен вела себя как школьница, зная, что на нее из партера смотрит Джино. Да и ты должна была быть c Алленом.

Энн почувствовала, что заливается краской. Звонкий голос Нили разносился по всему коридору.

– Аллен не приехал, – стиснув зубы, призналась она.

– Это я и сама вижу, – сказала Нили и тут же, сообразив, схватила ее за руку: – А где кольцо?

– Нили, повторяю, мы поговорим об этом в другой раз. А сейчас мне надо пойти поздравить Хелен.

– Тебе лучше немедленно сматываться из Филли, если Джино тоже отсутствует!

Они, снова толкаясь в толпе, пробились наконец в комнату Хелен. Она разговаривала c окружавшими ее людьми, но, увидев их, прекратила разговор и, широко раскинув руки, бросилась к Энн.

– Привет! – весело поздоровалась она, выжидательно заглядывая ей через плечо. При виде Лайона она перевела на Энн вопросительный взгляд. – А где все?

– Они не приехали.

– Как!

– Это долго рассказывать, Хелен.

– Ах он, сукин сын! Что c ними случилось?

– Я расскажу тебе все попозже.

– Твой рассказ должен быть хорош, иначе я взорвусь. Заходи ко мне и, пока я переодеваюсь, начинай говорить.

– Хелен… знаешь… мы… мы c Лайоном возвращаемся ночным поездом обратно в Нью-Йорк.

– Ты шутишь?

Энн, не говоря ни слова, отрицательно покачала головой.