Долина кукол

– Буду совмещать. В «Ля Руж» у меня ночное шоу. Я там буду получать три сотни в месяц! Правда потрясно? И еще знаете что? Фирма договорилась c Зиком Уайтом. Он будет со мной репетировать и ставить мои номера. И все за их счет! Зик работает только c суперзвездами. Когда он услышал мое пение, он сказал, что надо немного поработать и я могу стать звездой. Он сказал, что я нечто среднее между Джуди Гарленд и Мэри Мартин.

– Хорошо еще, что он сюда Хелен Лоусон не приплел, а то нам пришлось бы выкинуть отсюда всю троицу. – Дженнифер подмигнула Энн.

– Правда, потрясный рояль? – спросила Нили. Пальцы ее c любовью пробежали по обшарпанным клавишам «Стейнвея». – Зик настоял на этой марке. Теперь ведь у гостиной совсем иной вид?

– Это точно – вид репетиционного зала, – кивнула Дженнифер.

Наивное личико Нили залилось краской.

– Боже ж мой, вы что, против, чтобы он тут стоял?

– Да нет, – улыбнулась Дженнифер, – просто думаю, куда ты поставишь перекладину для экзерсисов. Теперь ведь ее черед?

– Оставь ее, Джен, – рассмеялась Энн, – не мешай стремиться к цели. Звезда в семье – это же замечательно.

– Я это делаю только для заработка, – скривилась Нили. – В июне, когда мы c Мэлом поженимся, я хочу, чтобы у нас хватило денег обустроить себе гнездышко на манер этого.

– Откуда же у него возьмется время писать что-нибудь для Джонни Мэллона? – спросила Дженнифер. – По-моему, он днем и ночью работает твоим рекламным агентом. В жизни не видела, чтобы кого-нибудь так широко рекламировали.

– А что тут такого? – возразила Нили. – В конце концов, я ведь стараюсь для нашего c ним общего будущего.

– А успех? Неужели тебе действительно все равно, будешь ты звездой или нет?

– Зачем? Чтобы встречать Новый год в одиночку, вроде Хелен, c каким-нибудь гомосеком в роли кавалера? Нет, я, конечно, буду работать и после свадьбы, но на первом месте для меня всегда будет стоять семья. А на твоем месте я бы и вовсе помалкивала – кто только что отказался от контракта c «Двадцатым веком» из-за Тони?

Дженнифер пожала плечами:

– Да контракт-то был никудышный. Всего на полторы сотни в неделю.

– А вот Генри считает, что тебе следовало бы согласиться, – настаивала Нили. – Если бы предложили побольше, ты подписала бы?

– Да… наверное. Но я же бездарна, не то что ты, Нили.

– На одном таланте далеко не уедешь. Давай-ка приберемся. Зик вот-вот явится.

– Да тут и так все прибрано, – заметила Энн.

Нили забегала, вытряхивая окурки из пепельниц.

– Джен, вечно ты все пепельницы забиваешь. Зик сказал, что это очень хорошо – то, что я не курю. Для голоса вредно, даже если в помещении курят другие.

Дженнифер подняла брови:

– А разве в твоем ночном клубе курить запрещается?

– Нет, но дома-то зачем отравлять воздух?

В течение последующих трех недель в их квартире царил Зик Уайт. Он, не зная устали, репетировал c Нили. Не было случая, чтобы Энн или Дженнифер, придя домой, не застали его. Он был красив несколько женственной красотой, исполнен важности, но при этом суровый педагог и отличный музыкант. К Нили он был беспощаден.

– Чего ему от меня надо? – кричала она, обливаясь слезами в спальне. – Меня никогда не учили пению, я и так отлично пою. И тут является он и хочет за три недели сделать из меня Лили Понс! Энн, пойди и скажи ему, чтобы оставил меня в покое!

Тут в дверях появлялся Зик.

– Ну все, Нили. Истерический перерыв окончен. За работу!

– Не могу, – лепетала она сквозь рыдания. – Вы слишком много от меня хотите.

– Конечно. Зачем оставаться хорошей певицей, если можно стать великой?

И Нили возвращалась… и снова были гаммы… и снова истерики… и снова гаммы. Казалось, всему этому не будет конца.

Но самая впечатляющая сцена произошла в конце второй недели. Нили буквально ворвалась в контору «Беллами и Беллоуз».

– Где он? – резко спросила она у Энн.

– Кто?

– Генри! Я хочу, чтобы он снова стал моим администратором. Он мне очень нужен. Он должен избавить меня от Зика.

– Генри на Эн-би-си. А что у тебя c Зиком на сей раз?

– Он хочет, чтобы я сожгла все свои платья!

– Что?!

– Ты не ослышалась. Именно сожгла! Он говорит, что моя одежда так ужасна, что даже не позволит мне отдать ее кому-нибудь. И даже это новое пальто. – Она любовно погладила воротник из рыжей лисы. – Я заплатила за него семьдесят долларов у Орбаха.

– Пожалуй, – сдержала улыбку Энн, – это пальто для тебя несколько вычурно.

– Слушай, я всю жизнь носила сестрины обноски. Имею я право одеваться так, как хочу?

– А как, по мнению Зика, ты должна одеваться?

– А кто его знает? Я должна c ним сегодня встретиться у какого-то модельера. Вот поэтому мне и нужен Генри… чтоб поговорил c ним, чтобы разъяснил, что у меня тоже есть какие-то права…

– Нет, Нили, для этого тебе не нужен Генри. Ты сама можешь все это ему сказать.