Долина Слез

Мысль, что этот юноша с повадками голодного людоеда может опасаться неминуемого столкновения с волчьей бандой Кэмпбелла, вызвала у меня улыбку.

– Да вот, хочу просить руки одной девушки, – пробормотал он, краснея.

Ко мне не сразу вернулся дар речи.

– Вот как? – удивилась я.

Трудно было представить себе, как неповоротливый великан Нил ухаживает за девушкой.

– Ее зовут Джоан Макмартин, и живет она в Клунсе, это в трех километрах от Ахнакарри. Сегодня я ее увижу… и вот… хочу предложить выйти за меня замуж. Но не знаю, как это получше сделать. Понимаете?

– Так ты хочешь получить от меня совет? – спросила я, удивляясь все больше.

На лице его отразилось столько противоречивых эмоций, что я с трудом сдержала смех.

– Ну да, пожалуй. Вы ведь женщина, поэтому я и подумал, что сможете посоветовать, что ей, ну, Джоан, будет приятно услышать.

Бедняга покраснел, как маков цвет, под стать своему пледу. Я кашлянула и прикрыла рот ладошкой, пряча улыбку. Право, эти хайлендеры никогда не перестанут меня удивлять! Я сделала вид, что размышляю.

– Ты любишь ее?

– Конечно! Что за вопрос! Я бы не женился, если бы не любил ее.

– Ну да, верно, глупо такое спрашивать… Для начала можешь ей так и сказать. Женщинам нравится, когда им признаются в любви.

– Это уже сделано.

– Вот как? Значит, скажи ей что-нибудь поэтическое.

– Поэтическое?

Но что, если Нил понятия не имеет о том, что такое поэзия? Наверняка ему чаще приходилось выкрикивать боевой клич Макдональдов и размахивать клеймором, чем цитировать Хенрисона[99], Данбара[100] или Шекспира. Нил озадаченно посмотрел на меня и потер поросший густой щетиной подбородок.

– Она красивая?

– Как роза в каплях утренней росы! – мечтательно прошептал он.

– Прекрасно сказано! Ты – настоящий поэт, милейший мой Нил!

Он опасливо покосился на меня.

– Твой отец, случайно, не бард?[101]

– Нет. Мой отец – седельных дел мастер. Ну и, бывало, приторговывал всяким… А почему вы спрашиваете?

– Она прекрасна, как роза в каплях утренней росы! Так ты ее видишь, верно?

– Ну да… Наверное, так.

Он все еще не понимал, куда я веду разговор.

– Так скажи ей об этом!

– Да она подумает, что я… Нет! Мужчинам такое говорить не пристало!

– Почему бы и нет? Уверена, твоя избранница с бо́льшим удовольствием будет слушать признания в любви, чем рассказ о том, где и с кем ты сражался и скольких порешил. Такие истории хорошо рассказывать детям у очага, – с улыбкой произнесла я. – Открой ей свое сердце, и я готова поспорить на что угодно, что твоя Джоан скажет: «Согласна!», не дав тебе договорить!

– Вы так думаете?

– Женщина я или нет?

Парень посмотрел на меня так, словно не до конца был уверен в ответе. Но через мгновение взгляд Нила прояснился, и он поблагодарил меня счастливой улыбкой, смягчившей грубоватые черты его лица. Впрочем, очень скоро он снова нахмурился.

– Ну, с Джоан теперь ясно. Но надо поговорить и с ее отцом… Не посоветуете, с какой стороны мне за это дело взяться?

– О, тут я тебе не помощница! – вздохнула я. – Лучше спросить у мужчины.

– Ну да, верно…

Дорога привела нас к особняку властителя Лохила, который, по моему мнению, был больше похож на замок, чем на обычный дом. Здесь, в западной части Хайленда, клан Кэмеронов был одним из самых многочисленных и влиятельных. Сэр Эуэн Кэмерон из Лохила, или Eoghain Dubh[102]

по-гэльски, как называли его соотечественники, недавно передал бразды правления старшему сыну Джону. Сэр Эуэн пользовался огромным уважением и любовью своих людей и был непримиримым противником для своих врагов, в особенности для Макинтошей, с кланом которых Кэмероны в течение трех с половиной веков воевали за несколько клочков спорной земли. За тридцать лет до нынешних событий этот конфликт в конце концов разрешился, но тут же началось новое противостояние – когда Кэмероны в 1688 вступились за Макдональдов из Кеппоха, которым стали досаждать Макинтоши. Закончилось все преследованиями со стороны королевской гвардии обоих кланов, и многим Кэмеронам, равно как и Макинтошам, какое-то время пришлось жить, скитаясь и прячась среди родных холмов.

Лиам усадил меня в тени дуба и приказал ждать его, а сам вместе с остальными повел лошадей в конюшню. Вернулся он довольно быстро.

– Сегодня вечером будет большой совет, – объявил он обыденным тоном.

Он стоял передо мной, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, и наблюдал за сновавшей по двору прислугой. Я встала и посмотрела ему в глаза.

– И долго ты будешь на меня дуться, Макдональд? – спросила я без околичностей.

– И не думал, – буркнул он в ответ.

– Но если так, то почему ты со мной не разговариваешь с того самого дня, как мы выехали из Карноха? – не сдавалась я.

Он смерил меня сердитым взглядом и повернулся ко мне спиной.

– Тебе не нужно было ехать с нами. Это – мужское дело, и женщинам здесь не место.

Я обошла его и снова встала перед ним так, чтобы видеть его лицо. Слова Лиама уязвили меня в самую душу.

– Ну конечно, место женщины – у очага! Ее удел – заниматься скучными делами и дожидаться мужа, пока он развлекается, как ему заблагорассудится!