Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе

– Только один последний вопрос, Холмс, – сказал я, вставая. – Мы давно знаем друг друга, и какие между нами могут быть секреты. Скажите честно, что должно произойти, чего добивается преступник?

– Смерти сэра Генри, Уотсон, – ответил Шерлок своим обычным тихим, спокойным голосом. – Стэплтон – хладнокровный и расчетливый убийца, который ни перед чем не остановится. И больше пока ни о чем меня больше не спрашивайте. Раскидывая свои сети для сэра Генри, Стэплтон и не заметил, как сам оказался в западне. Сейчас один я решаю, что с ним делать – пощадить или нет. Для нас же с вами самое главное – не терять бдительности и не дать ему возможности первым нанести удар. День, ну, самое большее – два, и дело будет закончено. Но в течение всего этого времени мы не должны спускать глаз с сэра Генри. Берегите его, как мать бережет родное дитя. Хотя сегодняшняя ваша поездка полностью оправдала себя, я бы предпочел, чтобы вы все-таки оставались рядом с… Что такое?!

Дикий крик, от которого кровь стынет в жилах, крик боли и отчаянья, на секунду прорезал ночную тишину болота, и затем снова все стихло.

– Боже милостивый! – выдохнул я. – Что это? Что это было?

Прежде, чем я успел договорить, Шерлок выскочил из пещеры. Его атлетическая фигура застыла у входа. Опустив плечи, напрягшись, Холмс напряженно всматривался в темноту.

– Тише! Тише! – прошептал он. – Молчите.

Крик был громким из-за окружающей нас тишины, но исходил он издалека, с темной равнины болота. Страшный, режущий уши вопль был уже совсем рядом, он приближался. Все ближе и ближе, пронзительный, умаляющий.

– Вы можете определить, где он? – шепотом спросил Шерлок. По едва заметной дрожи в его голосе я понял, что и Холмс, человек со стальными нервами, до глубины души потрясен криками. – Откуда они доносятся?

– Думаю, вон оттуда, – я ткнул пальцем в темноту.

– Нет. Вот откуда.

И вновь крик, в котором слышались ужас и мука, разнесся в безмолвии ночи. На этот раз еще громче и еще ближе. В ту же секунду мы услышали, как к крику примешивается и другой звук – рычание животного. Оно напоминало отдаленный рокот моря, становилось то выше, то ниже, то мягче, то резче, но не было в нем и намека на идиллический шелест волн. Напротив, при всей его мелодичности и изменениях одно оставалось постоянным – таящаяся в нем смертельная угроза.

– Это собака! – крикнул Шерлок Холмс. – Пойдемте скорее, Уотсон. Боже, только бы мы не опоздали!

Мы бросились бежать, Шерлок Холмс – впереди, я – следом за ним. В то же мгновение впереди нас, между разбитыми валунами, послышался истошный вопль, а затем глухое ворчанье. Мы остановились как вкопанные и прислушались. Нас окружала ничем не нарушаемая тяжелая, давящая тишина безветренной ночи.

Шерлок Холмс, в отчаянии обхватив руками голову, топнул ногой и простонал:

– Какой я осёл, Уотсон. Ему удалось перехитрить нас. Мы опоздали.

– Да нет же, нет.

– Дурак! Ведь он же был у меня в руках. Вот видите, Уотсон, что происходит, когда люди начинают пренебрегать своими обязанностями?! Ну, что ж… Если худшее уже случилось, нам остается только отомстить ему.

Не разбирая дороги, мы пошли вперед, в темноту. Мы натыкались на валуны, продирались сквозь густорастущий кустарник. Задыхаясь, мы взбирались на холмы, но, никуда не сворачивая, шли только вперед, к тому месту, откуда доносились страшные звуки смерти. При каждом подъеме Шерлок напряженно смотрел по сторонам, но не видел ничего, кроме тьмы, густой тенью окутавшей болото. Ни слабого шороха, ни единого движения вокруг.

– Вы что-нибудь видите? – вдруг спросил меня Холмс.

– Ничего, – ответил я.

– Стоп. Что это?

До наших ушей долетел едва слышный стон. Он доносился откуда-то слева, с того места, где скалистая гряда заканчивалась утесом, нависавшим над усеянным камнями склоном. На его зубчатом краю лежало что-то темное, по внешнему виду напоминающее большой крест. Мы бросились туда. По мере нашего приближения предмет приобретал все более ясные очертания. Это было тело человека. Создавалось впечатление, что он собирался сделать очень странный кувырок через голову, уперся ею в землю, отвел назад плечи, тыльной стороной ладоней вниз раскинул по обеим сторонам руки, вывернул внутрь ступни, но в этот момент сломал себе позвоночник. Поза человека была столь неестественной и смешной, что мы не сразу догадались, что он мертв и что стон, который мы слышали, означал его прощание с душой. Мы стояли у распластанного на земле человека, ожидая уловить хоть какие-нибудь звуки, но напрасно. Холмс дотронулся до руки лежащего и, вскрикнув, в страхе отпрянул. Огонек зажженной Холмсом спички осветил его окровавленные пальцы и лужу, медленно расплывавшуюся у шеи лежащего. На черепе его зияли страшные рваные раны. Отблеск пламени упал на тело, и мы с ужасом узнали его – перед нами был сэр Генри Баскервиль. Сердце у меня замерло.