Долина золотоискателей

Вот только я вижу испарину на его лбу и до боли закусываю нижнюю губу, чтобы не начать сыпать проклятиями. То, что Грегори выбрал нашу семью, предупредил об обмане… Это точно не входило в планы мистера Рида. Я мог бы объяснить отцу, откуда все узнал, но не имею никакого морального права сам выдавать нашего внезапного союзника.

– Прекрати, отец… – Пока я трясусь от гнева, шепот Грегори летит по салуну. – Я слышал разговор братьев. Вы подожгли поля и выпустили овец, чтобы мистер Дюран был вынужден продать вам ранчо, да еще по цене ниже оговоренной.

От того, как резко захлопывается рот мистера Рида, все во мне торжествует. Правда, с этой минуты у Грегори нет фамилии, нет рода… но не уверен, что потерять подобное клеймо ужасно. Это скорее освобождение. Грегори горько продолжает:

– Я никогда не думал, что, проделав такой длинный путь в проклятой телеге мы… нет ты! Ты пойдешь на такую низость! Захочешь погубить одну из самых честных семей в Калифорнии.

Повисает тишина. Жаль, недолгая.

– Значит, это правда, – шепчет мой отец. А в следующую секунду, стремительно подступив, бьет мистера Рида по лицу.

Удар намного слабее, чем может позволить себе человек, своими руками возделывающий поля. Так бы мерзавец присоединился к Колтону на полу. По салуну гремит крик:

– Мой сын чуть не сгорел в пожаре! Второй чуть не задохнулся! – Отец хватает мистера Рида за ворот сюртука. – Выродок! Твой! Твой сын чуть не пострадал в пламени, и такова цена моего ранчо? Жизнь наших детей? – Это он говорит уже тише, но веет от него угрозой. Статус и возраст не дают ему устраивать такие драки, как нам с братьями. – Франческо. – Он обращается ко мне. – Лично вобьешь каждый гвоздь в новые стулья и столы здесь. Понял? – Под тяжелым взглядом я судорожно киваю. – Молодец, сын, горжусь тобой.

– Отец… – Я, ободренный похвалой, выступаю вперед и сжимаю кулаки. Есть вещи, которых он пока не знает. – Это не все, с чем нам нужно разобраться. – Я готов кинуться на мистера Рида в любую секунду. – Колтон окрутил Патрицию, чтобы узнать о… – Я осекаюсь: не время разговаривать с отцом про золото. Меня прошибает ледяной пот. Страшно. Что подумает отец, а главное, что сделает после того, как узнает?

– Что значит окрутил?! – ревет отец, к счастью, не заметив заминки.

– Он…

Я знаю: никого и никогда в жизни отец не защищал так яростно и безрассудно, как свою жену и единственную дочь. После смерти матери он стал уделять Патриции все свое время, зная: мы-то, три здоровых лба, не пропадем. Следующей фразой я разрушу репутацию Ридов в Коттон-Тауне раз и навсегда. Я чувствую себя почти всемогущим: наконец-то. У меня получится – защитить дом, отца, братьев, сестру… И, наблюдая за тем, как постепенно приходит в себя Колтон, как кружатся пылинки в закатном солнце, как тяжело и часто дышит мистер Рид, я говорю:

– Он пообещал Патриции жениться на ней. Ухаживал, всячески добивался расположения. Боюсь предположить ради чего.

Взгляд мистера Рида начинает метаться с меня на Колтона. Он в ужасе, не понимает, к чему я веду. Да, краски я сгустил, ну и плевать. Конечно же, он в первую очередь переживает за золото – не за Колтона, не за Патрицию. Жадный ублюдок.

– То, что я застал их в первый раз на сеновале, – может, и пора заткнуться, но я не могу, мной все еще владеют гнев и уязвленная гордость человека, которого чуть не лишили дома, – говорит само за себя! Что бы было, если бы я не появился? Отец, их нужно гнать взашей! Желательно поколотить!

– С последним ты уже и без меня справился, – холодно бросает отец и начинает поворачиваться к мистеру Риду, который судорожно о чем-то думает.

Меня тянет за рукав Грегори, привлекая внимание. Я пытаюсь отмахнуться, но он слишком настойчив. Я разворачиваюсь к нему, чтобы шикнуть и призвать оставить меня в покое на пару минут, но испуганное выражение его лица отрезвляет меня. Кажется, он пытается предупредить меня о чем-то?

– Я даю вам сутки, чтобы убраться восвояси, – продолжает тем временем отец. – Не хочу видеть ваших поганых рож в городе. Твой сын принесет публичные извинения перед Патрицией, и я подумаю над тем, чтобы не пустить в него горсть дроби. – Отец пугает своим спокойствием. – Такую грязь на Диком Западе не потерпят. Здесь умеют себя защищать и знают цену чести.

То в каком бешенстве он влетел в бар и как говорит сейчас, – небо и земля, голос ледяной. Но и мистер Рид уже заметно успокоился и весь подобрался.

– То есть я правильно вас понимаю, мистер Дюран, – начинает он вкрадчиво, – что наши дети вносят смуту в умы взрослых и не позволяют держать слово, превращают слухи в порочащие имя слова? Таков ваш штат? Это ваша гордость?

– По нашим законам, я должен вызвать вас на дуэль, мистер Рид, но из уважения к вашей почившей жене, да и к моей, если честно, я предлагаю вам просто покинуть город. – Отец останавливается на мгновение. – А перед этим извиниться. Я два года не стрелял по людям, однако уверяю вас, этот навык въедается под кожу. Даю вам минуту, чтобы взять слова насчет нашего штата назад. Иначе он покажет свой дух на примере.