Дом корней и руин

Дофина помогла мне взойти на платформу, поддерживая меня для равновесия. Я двигалась медленнее, чем обычно, вздрагивая от каждого звука, источник которого не могла сразу определить. После того как вчера я сбежала от Виктора, воображение окончательно разгулялось: я представляла пугающие сценарии, в которых Жерар внезапно появляется из потайных дверей со склянками, содержащими неизвестные яды, и медицинскими инструментами, чтобы немедленно потребовать от меня потомства. Что бы Дофина сделала в такой ситуации? Подняла бы крик и выбила склянки у него из рук или удерживала бы меня на месте, пока он вводит препараты? Что скрывают ее зеленые глаза?

Я чувствовала, как она возится с платьем: перебирает сетку на рукавах, расправляет юбку.

– Открывай, – удовлетворенно сказала Дофина.

Я распахнула глаза и… не смогла вымолвить ни слова.

– Никогда не видела более прекрасной невесты, – проворковала Дофина, гладя мои плечи. – Ты была абсолютно права насчет этого платья. Рада, что послушала тебя.

Платье стало единственным моментом в организации свадьбы, в отношении которого я упорно не хотела соглашаться с Дофиной. Когда ее модельер мадам Фудзивара узнала, что я сама художник, она с восторгом сообщила, что может изготовить кружево с любым узором, о котором я мечтаю. Я тут же принялась за работу и набросала эскиз прямо в ателье, решив, что хотя бы маленькая часть церемонии будет принадлежать только Алексу и мне. Мадам Фудзивара внесла свои предложения, и вместе мы создали нечто значимое и символичное.

Лиф был из кружева, с высокой горловиной и рукавами длиной до локтя, с тремя вертикальными линиями цветов алиссума, проходящими по передней части, и диагональными линиями крошечных волн, расходящихся от центра. Такой же узор и длинный ряд крошечных пуговиц шел по спине. Геометрические линии сходились к поясу и продолжались длинной струящейся юбкой из плиссированного шифона.

Дофина говорила, что невесты из Блема обычно выбирают для платья яркий оттенок, а затем используют его в качестве личного цвета для всего: от канцелярских принадлежностей до постельного белья. Но на Соленых островах невесты носили белое, украшая одежду шелковыми нитями, которые волны любовно оставляли на наших черных песчаных берегах. Шелк мягко поблескивал, придавая коже особое сияние.

Это было не грандиозное, сногсшибательное творение из огромных полотнищ тюля и органзы, как хотела Дофина. Никакой сложной вышивки бисером или узорчатых пайеток. Красота платья заключалась в чистых, простых, точных линиях, выполненных рукой опытного мастера. Мне это нравилось. Платье было сшито великолепно и объединяло в себе символы, важные для нас с Алексом.

Позади меня в зеркале виднелись зеленые стебли, свисающие из кашпо с цветочными горшками, и десятки крошечных чайных свечей с веселыми огоньками, источающие мягкие ароматы базилика и мандарина. На мгновение я даже представила, будто сегодня день моей свадьбы и я вот-вот пойду к алтарю, чтобы принести клятву любви и верности Александру. Я держалась за это ощущение так долго, как только могла, вспоминая счастливые времена, предшествующие появлению Виктора и Жюлиана в нашей жизни.

– Моя дорогая… ты что, плачешь? – спросила Дофина и подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть меня. – Тебе не нравится?

– Мне очень нравится, – призналась я. – Оно… совершенно.

– Значит, это слезы радости?

Я кивнула, хотя это было ложью. Я плакала оттого, что мне казалось, будто я все понимаю, но на самом деле я не понимала ничего; оттого, что мои надежды на счастливое будущее растаяли как дым.

За красивым фасадом Шонтилаль скрывалась холодная жестокость. Мне предстояло стать частью не счастливой идеальной семьи – у этой семьи прошлое было еще более темным, чем наше. За этими прекрасными позолоченными стенами годами творился невообразимый ужас.

Я наблюдала за движениями Дофины, и мне очень хотелось верить, что она такая же жертва обстоятельств, как и мы, что у нас появится еще один союзник, который поможет обличить Жерара и призвать его к ответу за преступления. Косамарас советовала бежать. Жюлиан и Виктор просили остаться и искать вместе с ними. Но чего хотела я?

Я рассматривала свое отражение, отмечая все детали и смысл, который я вкладывала в них, делая набросок платья. Смогу ли я надеть его еще раз? Я провела руками по невесомым слоям нежного шелка. Да. Я, безусловно, хотела надеть это платье еще раз. Даже зная все, что произошло и что меня еще ждет, я все равно хотела выйти замуж за Алекса. Мою решимость не сломят ни пылкие поцелуи Виктора, ни предостережения Косамарас, ни безумные проекты Жерара.

Медленно выдохнув, я собралась с духом. Я останусь. Я буду искать. Я буду бороться. Бороться за правду. Мы обязательно выведем всех на чистую воду и разоблачим самые коварные замыслы. И будь что будет. Я готова сражаться за единственного невинного человека во всей этой истории. За того, кто со всей серьезностью и искренностью держал мое сердце в своих нежных руках. За того, кого я полюбила.