Дом на холме (СИ)

Если подумать, то кроме тела и крови, у меня совсем ничего нет. И вообще, он мог меня спокойно изнасиловать при желании — не могу этого отрицать. В конце концов, Асманд невероятно силен, и человек ему не противник. Остается лишь дождаться, когда он наиграется со мной.

— Не закрывай глаз и не отворачивайся, — черт, я на это и рассчитывал. Зажмурится и сделать вид «никого нет дома, любуйтесь фасадом».

Было трудно выдерживать взгляд этих темных, как бездна, глаз. Они не просто смотрели, а казалось, притягивали и растворяли душу в себе. Тяжело смотреть, еще тяжелее — отвернуться.

Руки оказываются вовсе не холодными, как и сам вампир. Не знаю с чего, но я думал, он, как ледышка. Асманд опирается на одну руку, полностью нависая надо мной, но, не придавливая телом. Задумчиво проводит пальцем по скуле, очерчивает контур губ и надавливает на нижнюю, приоткрывая рот. И только потом целует. Я не отвечаю, он не настаивает. Даже не прижимается сильнее, просто переходит к шее, коснувшись губами едва заметного кадыка, и льнет к ключичной ямочке. Полотенце развязалось и прикрывает собой лишь пах. И хотя руки вампира давно уже блуждают по телу, вызывая дрожь и море мурашек, Асманд не обнажает меня полностью — за что я благодарен ему. Сам вампир остается в мягких домашних брюках.

Асманд

Я любуюсь стройным телом подо мной, вслушиваюсь в безуспешные попытки сдержать стоны и целую Алика, куда могу дотянуться. Хотя мне и передаются его смущение, стыд и вполне искреннее удовольствие, я все равно не могу понять, откуда берется тот ужас, что вновь маячит на горизонте. Стоит мне стать настойчивее, и Алику не хватит сил на сопротивление. Но сломить Алика в его первый раз, тупо изнасиловав… Однозначно нет. Мне впервые хочется намного большего, а именно — абсолютного доверия с его стороны.

Хочу довести Алика до предела только ласками. Считывая его реакции — это не трудно, я вижу, как быстрее и быстрее вздымается грудная клетка Алика. Одной рукой скольжу ладонью по бедру к коленке, другой — от горла к животу, и чувствую, что что-то не так.

Глаза Алика округляются, а зрачки расширяются и почти заполняют собой радужку, сердце забилось на пределе своих возможностей. Возбуждение как ветром уносит. Алик одновременно силится закричать, заплакать и при этом вобрать побольше воздуха в легкие, которого ему не хватает. Я опешил на миг, но быстро собрался и лег сбоку от Алика, сильно стиснув в объятиях, прижал к себе и укусил в шею.

Алик сдавленно пискнул-всхлипнул, и я ощутил привычный немного солоноватый вкус крови. Тело наливается силой и магией, будь я по-настоящему голоден или окажись неумелым новичком, не смог бы остановиться. Но я втянул увеличившиеся клыки обратно и зализал пару проколов от них, залечивая. Температура тела ползет вверх от полученной крови и приближалась к 39°, становясь почти как у оборотней. Алик же наоборот дрожит в моих руках от холода и резкого контраста температур, и я чувствую несколько слезинок, упавших мне на руку. Давление Алика упало и пришло в норму, истерика откладывается.

— Тише-тише, мой хороший. Постарайся вслушаться в голос своей крови, что во мне, почувствуй мой настрой и убедись — я не желаю тебе зла, — шепчу Алику в ухо, медленно, выделяя каждое слово, чтобы он прислушался. — Извини за укус, но ты меня напугал, а ничего лучше я не успел придумать. Не волнуйся, чтобы стать вампиром нужно намного больше, — я стараюсь отвлечь разговором. Неважно о чем. — Во-первых, обращаемый должен перешагнуть через черту жизни — умирать, потом сам выпить крови вампира, и вообще для обращения подходят далеко не все люди. Да и из «подошедших» действительно сильными вампирами, умеющими контролировать свои инстинкты, становятся еще меньше. А если обряд проводит один из обращенных вампиров, еще и молодой, считай: на успех шансов не будет.

Удовлетворенно отмечаю, что Алик согрелся и постепенно успокаивается.

— А тебя давно обратили? — спрашивает он.

— Нет, я рожден вампиром и человеком никогда не был. Таких называют «истинными» и нас не очень много. Действительно сильных кланов всего семь. Я принадлежу к одному из них, но предпочитаю не пересекаться ни со своими, ни вообще с вампирами.

— Почему?

— Мы иногда становимся злее, сосуществуя с себе подобными. Да и втянутым в постоянные клановые распри мне надоело быть. Особенно играть роль козырного туза или послушной марионетки… Не важно. Я живу так, как сам хочу.

— Поэтому ты здесь с остальными?

— Да, мы тут почти два века. Я присоединился к их компании последним, когда меня Снейк в Лондоне нашел. Это было 230 лет назад. Рассказал, что да как, ну я и решил посмотреть, как оно будет. Он хороший лидер: ни о чем не просит, ничего не приказывает, говорит, как считает нужным поступить и предлагает выбор.

— А я думал это Даг за старшего. Снейк за столом лишь пару слов тогда сказал.