Дом Ротшильдов. Пророки денег, 1798–1848

Хотя князь Клеменс Венцель Непомук Лотар фон Меттерних-Виннебург происходил из аристократической семьи, обладавшей поместьями в долине Мозеля, почти все долгие годы своей политической карьеры он испытывал «нехватку наличных». Через год после знакомства, состоявшегося в Париже, во время мирных переговоров 1815 г., он спросил о возможности займа в 300 тысяч гульденов у Амшеля и Карла во Франкфурте. Меттерних уже показал себя братьям полезным союзником, поставляя политические новости в Париж. Он поддерживал их усилия стабилизировать финансовое положение Австрии. Кроме того, он, очевидно, также сочувствовал их стремлению к эмансипации евреев во Франкфурте. Он предложил, чтобы Ротшильды выдали ему авансом 100 тысяч гульденов, а еще на 200 тысяч гульденов пятипроцентных облигаций продали инвесторам под гарантию нового поместья Йоханнисберг, которое только что пожаловал ему австрийский император. Однако Карл не спешил ссужать так много денег отдельному человеку, пусть даже и состоятельному, помня о том, какими неудовлетворительными были такие же займы для курфюрста Вильгельма. Несмотря на то что Меттерних по-прежнему считался «нашим большим другом» — он, например, поддерживал просьбы о жаловании дворянства и статуса советников, — братья на том этапе предпочитали ограничивать свою щедрость обычными банковскими услугами и иногда подарками, например веджвудским фарфором, который Натан послал Меттерниху в 1821 г.

В октябре того же года Меттерних — в сопровождении своей любовницы, княгини Ливен, — впервые публично принял приглашение в гости к Ротшильдам. Возвращаясь в Вену из Ганновера, он «отобедал» с Амшелем во Франкфурте[67]

. Некоторыми комментаторами это было истолковано как просчитанный жест: Меттерних намекал на свою поддержку франкфуртской еврейской общины в то время, когда набирал силу конфликт из-за гражданских прав. Менее года спустя Меттерних получил благодарность: заем в 900 тысяч гульденов, согласованный всего за шесть дней до того, как австрийский император пожаловал братьям баронские титулы. Этот заем скрепил «дружбу» Меттерниха и Ротшильдов. В Вероне в 1823 г. Соломон снабдил Меттерниха достаточной суммой, способной удовлетворить его (значительные) личные расходы. Два года спустя в Париже Джеймс пригласил Меттерниха к себе в гости, устроив пышный ужин для «представителей Священного союза», который произвел сильное впечатление на газету «Конститюсьонель». В заметке, опубликованной в газете, насмешливо сообщалось: «Так власть золота примиряет все сословия и все религии. Одно из самых любопытных зрелищ нашего времени — сколь оно ни богато контрастами — это зрелище представителей Священного союза, учрежденного во имя Иисуса Христа, которые посещают банкет, устроенный евреем в день, когда в парламенте обсуждается вопрос о святотатстве».

Год спустя Джеймс присутствовал еще на одном столь же пышном приеме. Именно в тот период Меттерних начал пользоваться услугами курьерской службы Ротшильдов для важной переписки. С того времени они с Соломоном регулярно обменивались политическими новостями. Меттерних сообщал Соломону о намерениях Австрии, в то время как Соломон передавал ему новости, полученные от братьев в Лондоне, Париже, Франкфурте и Неаполе. К концу 1820-х гг. Ротшильды обеспечили Меттерниху — или «Дядюшке», как они часто называли его между собой, — неофициальный дипломатический канал, посредством которого он мог, тактично и не привлекая к себе внимания, сообщать свои политические взгляды представителям других стран.

Все это позволяет в новом свете рассматривать горькие обвинения, брошенные Дэвидом Пэришем накануне самоубийства. Ротшильды, как Пэриш жаловался Меттерниху, «лучше, чем я, понимали, как заманить вас в их сферу [интересов]» и как добиться «вашего особого покровительства». Как он утверждал в письме Соломону, именно «новый союз» между Меттернихом и Ротшильдами погубил его. «Под защитой князя Меттерниха вам удалось захватить исключительную власть над многочисленными операциями, в которых я имел моральное и юридическое право принимать значительное участие». Если бы Соломон дал ему справедливую долю прибылей от австрийского и неаполитанского займов, возможно, ему и удалось бы спасти «Фриз и Кº». «Но вам оказалось проще и выгоднее достичь соглашения с князем и по поводу операции со старыми рентными бумагами и таким образом всецело переманить его на вашу сторону».