Дом Цепей

Казалось, время в этом мире остановилось, небо не менялось. Временами вдалеке появлялись стада — слишком далеко, чтобы как следует разглядеть животных, — катились по склонам холмов и исчезали в долинах. Над головой пролетали клин за клином странные длинношеие птицы, все мчались строго в ту сторону, откуда пришёл Карса. Если не считать гудения насекомых вокруг теблора, землю сковала странная, невозможная тишь.

Значит, это мир снов, в который захаживали старейшины его племени в поисках знамений и предвестий. Чем-то похожий на картину, которую Карса увидел, когда в бреду говорил со своим богом, Уругалом.

Урид продолжал идти вперёд.

В какой-то момент похолодало, на мхах и лишайниках по обе стороны широкого следа заблестела изморозь. В нос Карсе ударил запах тающего льда. Ещё через тысячу шагов он наткнулся на первый грязноватый снег, засыпавший небольшую долину справа. Затем появились разбитые куски льда, которые ушли в землю так, будто упали с неба. Многие из них — больше нижеземного фургона. Сама земля здесь была изломана, плавные подъёмы и спуски уступили место крутым проточным оврагам и балкам, вспученные склоны холмов открыли слои песчаника под замёрзшим, густым покровом торфа. Трещины в камне сверкали зеленоватым льдом.

Байрот Гилд сказал:

— Сейчас мы на границе нового Пути, предводитель. Пути, враждебного армии, что прошла здесь. Потому случилась война.

— Как далеко я зашёл, Байрот Гилд? В своём мире я приближаюсь к Угарату? Сарпачии?

Призрачный смех прокатился валуном по гравию.

— Они остались позади, Карса Орлонг. Ты приблизился к землям, которые называют Ягг-одан.

В этом мире снов дорога заняла не больше половины дневного перехода.

Следы прошедшей армии стали менее заметны, земля под ногами промёрзла так, что сделалась твёрдой, как скала, да и состояла теперь по большей части из округлых камней. Впереди лежала равнина, усыпанная плоскими плитами чёрных скал.

В следующий миг Карса уже шагал между ними.

Под камнями он увидел тела. Придавленные.

— Освободишь их, Карса Орлонг?

— Нет, Дэлум Торд. Я пройду по этой земле и ничего не трону.

— Однако здесь лежат не форкрул ассейлы. Многие мертвы, ибо у них не осталось той силы, которой некогда владел их народ. Иные же ещё живы и долго ещё не умрут. Сотни, быть может, тысячи лет. Карса Орлонг, ты более не веришь в милосердие?

— Во что я верю — моё дело, Дэлум Торд. Я не стану разрушать то, чего не понимаю. Вот и всё.

Теблор продолжил путь и вскоре оставил жуткую равнину позади.

Теперь перед ним раскинулось изрезанное трещинами ледовое поле, на котором серебристое небо отражалось в небольших озерцах талой воды. На льду валялись кости — сотни, а то и тысячи тел. Подобные скелеты он уже видел прежде. Некоторые по-прежнему несли на себе иссушенную кожу и мускулы. Среди костей виднелись обломки каменного оружия, обрывки мехов, рогатые шлемы и изодранные, гниющие шкуры.

Павшие воины лежали огромным полукругом у невысокой квадратной башни. Её каменные стены изукрасили потёки растаявшего льда. Дверь нараспашку, внутри — темнота.

Карса шагал по полю, под мокасинами похрустывали снег и лёд.

Дверной проём в башне был так высок, что теблор смог войти не пригибаясь. Каменный пол единственной комнаты усыпали обломки мебели и останки павших воинов. В центре высилась винтовая лестница, сделанная целиком из железа.

Насколько можно было судить по сохранившимся кускам, мебель по размеру подошла бы скорее теблору, чем нижеземцу.

Карса начал взбираться по обледеневшим ступеням.

На втором этаже тоже располагалась единственная комната с высоким потолком. Все четыре стены её когда-то занимали деревянные полки. Изорванные свитки, растерзанные книги, растоптанные флаконы и глиняные кувшинчики с какими-то пахучими смесями, большой стол расколот напополам и отброшен к одной из стен, а на расчищенном полу…

Карса шагнул с верхней площадки лестницы и посмотрел вниз.

— Теломен тоблакай, добро пожаловать в моё скромное пристанище.

Карса нахмурился:

— Я недавно скрестил клинки с воином, похожим на тебя. Его звали Икарий. Похож, впрочем, не слишком.

— Потому что он — полукровка, разумеется. А я — нет. Яггут, а не ягг.

Она лежала, раскинувшись в кругу камней величиной в кулак. Камень побольше лежал у неё на груди, от него поднимались вверх волны жара. Воздух в комнате заполняли пар и холодная изморось.

— Тебя заключили в колдовскую ловушку. Воины искали тебя, но не убили.