Дом Цепей

Бесконечные стычки с налетчиками уже несколько недель. Все началось сразу за Дойалом; более жаркие схватки произошли с племенами кхеран-добрийцев у Тазимона и Санимона… Но до сих пор ничего подобного этому войску. Три тысячи воинов, по меньшей мере, и этого племени они прежде не встречали. Над полчищем поднимаются бесчисленные варварские штандарты — высокие копья с множеством рваных вымпелов, рогов простых и ветвистых, черепов. Под черными телабами и мехами виден блеск бронзовых кольчуг, хотя преобладают серые доспехи, слишком толстые — явно кожаные. Шлемы (насколько Смычок мог судить на таком расстоянии) были тонкой работы, многие с вороньими крыльями из кожи или бронзы.

Смычок скользнул к ожидавшим его солдатам. Им еще не доводилось сходиться с врагом в рукопашной, весь боевой опыт — стрельба из арбалетов и по временам хождение в шеренге. Но… пока сойдет. Сержант поглядел на Улыбу. — Ладно, я решил — залезай на ту жалкую лошадь, милашка, и скачи к лейтенанту. Похоже, нас ждет бой.

Пот прочертил дорожки по запыленному лицу. Женщина кивнула и пошла в сторону.

— Бутыл, на позиции Геслера, и пусть пошлет весть Бордюку. Я хочу встретиться. Быстрее, пока их разведчики сюда не добрались.

— Слушаюсь, сержант.

Тут Смычок достал бурдюк и передал капралу Тарру. Постучал по плечу Каракатицу; оба они пошли, пригибаясь, назад на холм.

Легли рядом и возобновили наблюдение за армией внизу.

— Эти могут нас измолотить, — пробурчал сержант. — Но все же, они скачут так тесно, что я удивлен…

Каракатица хмыкнул, глаза его стали щелками. — Мне словно кто пальцы гложет, Скрип. Знают, что мы близко, но для боя не построились. Нужно было выждать ночи и ударить вдоль всей колонны. И где их разведка?

— Ну, те вестовые…

— Слишком близко. Местные должны знать лучше…

Внезапно заскрежетали камни; Смычок и Каракатица обернулись — чтобы увидеть всадников, въезжающих на холм слева и справа. Другие скакали сзади, тоже сходясь к их взводу.

— Худ нас возьми! Откуда…

Раздалось воинственное улюлюканье, оружие взлетело в воздух, но затем конники натянули удила, поднимаясь в стременах. Взвод был окружен.

Хмурый Смычок встал. Взглянул назад: авангард чужой армии неспешным галопом въезжал на склон. Сержант поймал взгляд Каракатицы и пожал плечами.

Сапер в ответ скривил лицо.

В сопровождении всадников солдаты сошли вниз, где стояли Тарр и Корик. Оба зарядили арбалеты, но на прицеле вертящихся кругом дикарей не держали. Еще ниже Смычок увидел Геслера и его солдат, а также Бутыла — тоже в компании конников.

— Каракатица, — пробормотал сержант, — вы сталкивались с такими к северу от реки Ватар?

— Нет. Но думаю, я знаю, кто это.

Разведчики не носили бронзовых доспехов. Серая кожа под плащами цвета пустыни делала их до странности похожими на рептилий. К предплечьям прикреплены вороньи крылья, словно загнутые назад плавники. Лица по местным стандартам бледные, у всех бороды и усы — тоже необычная примета. По впалым щекам идут татуировки в виде текущих слез.

Кроме пик, всадники имели тяжелые сабли-талвары в деревянных, покрытых мехом ножнах за плечами. На шлемах также болтались украшения из вороньих перьев.

Авангард племени добрался до гребня и резко застыл; одновременно с другой стороны показалась компания виканов, сетийцев и офицеров-малазан.

«Сбереги Беру, Адъюнкт с ними. И кулак Гамет, Нил, Нетер и Темул, и еще капитан Кенеб и лейтенант Ранал».

Две конные группы встали лицами друг к другу на берегах мелкого оврага; Смычок видел, как Темул отчетливо вздрогнул и, перегнувшись в седле, что-то сказал Адъюнкту. Почти сразу Тавора, Гамет и Темул поехали вперед.

Лишь один из племени поехал вниз по склону. Вождь, подумал Смычок. Он был здоровяком; два талвара висели на пересекавшей грудь перевязи — один обломанный почти у рукояти. Казалось, черные слезы на щеках глубоко врезались в плоть. Он подъехал к Смычку и Каракатице и остановился почти вплотную.

Кивнул в сторону подъезжавшей группы и спросил на неловком малазанском: — Это Прямая Женщина их ведет?

Смычок моргнул и кивнул: — Адъюнкт Тавора, верно.

— Мы встретились с кхеран-добрийцами, — сказал вождь и улыбнулся. — Они больше не будут вас досаждать, малазан.

Тавора с офицерами встали в пяти шагах. Адъюнкт заговорила первой: — Привет вам, Вождь Войны Хундрилов. Я Адъюнкт Тавора Паран, командующая Четырнадцатой Армией Малазанской Империи.

— Я Желч, и мы Горячие Слезы Хундрилы.

— Горячие Слезы?

Мужчина сделал жест печали. — Черное Крыло, вождь виканов. Я говорил с ним. Мои воины пытали вызов, увидеть, кто самые великие воины света. Мы бились жестоко, но были срамлены. Черное Крыло мертв, его род уничтожен, Собакодавы Корболо Дома плясали на его имени. За это нужен ответ и мы здесь. Три тысячи — столько бились с Черным Крылом в первый раз. Мы изменились, Адъюнкт. Мы другие, не как были раньше. Мы скорбим потерю себя и должны оставаться потерянными все время.

— Ваши слова опечалили меня, Вождь, — ответила Тавора чуть дрожащим голосом.

«Теперь осторожнее, девочка…»