Домби и сын

— О, между матерью и отцомъ, сэръ, большая разница! Большая разница! — проговорилъ Робъ посл минутнаго размышленія, — батюшка, при всемъ желаніи, не вдругъ повритъ, что я обратился на истинный путь, a мать всегда вритъ добрымъ намреніямъ: таково по крайней мр сердце y моей матери.

М-ръ Каркеръ оскалилъ зубы, но не сказалъ ни слова, пока не взгромоздился на сдло. Отпустивъ человка, караулившаго лошадь, онъ еще разъ вперилъ глаза въ тревожное и внимательное лицо молодого Тудля.

— Завтра поутру ты явишься въ контору, и теб покажутъ, гд живетъ джентльменъ, къ которому нужно поступить. Ты слышалъ, что я съ нимъ говорилъ?

— Слышалъ, сэръ.

— Я принимаю большое участіе въ этомъ старичк и, поступивъ къ нему, ты станешь служить мн. Понимаешь? Ну, да вижу, что понимаешь. Мн нужно знать вс подробности объ этомъ старичк, и ты станешь доносить, что онъ длаетъ, съ кмъ знакомится, кто y него бываетъ. Я хочу быть всегда для него полезнымъ. Понимаешь?

— Понимаю сэръ, — отвчалъ Робъ, кивая головой.

— Мн очень пріятно будетъ узнать, что y него есть друзья, внимательные къ нему по прежнему, и которые его не оставляютъ — старикъ теперь одинъ-одинехонекъ, бдняжка! Хорошо еще, что друзья его любятъ и помнятъ его племянника. Можетъ быть, ты увидишь молодую леди, которая по временамъ навщаетъ старика. Доноси мн о ней все, что узнаешь, это особенно нужно: я и въ ней прииимаю большое участіе. Понимаешь?

— Понимаю, сэръ.

— Такъ ужъ заодно пойми и то, что, кром меня, ты никому въ свт не долженъ говорить объ этихъ вещахъ.

— Никому въ свт, сэръ, — отвчалъ Робъ.

— Даже ни матери, ни отцу, — продолжалъ Каркеръ, длая выразительный жестъ, — я тебя испытаю и буду знать о теб всю подноготную, Помни это.

И посл этой угрозы, довершенной строгимъ взглядомъ, м-ръ Каркеръ повернулъ коня и похалъ легкой рысцой. Его пажъ, къ великому изумленію праздныхъ зрителей, опять побжалъ за нимъ, расталкивая толпу. М-ръ Каркеръ приказалъ ему удалиться и, повертываясь на сдл, самодовольно наблюдалъ, какъ тотъ, покорный его повелніямъ, побрелъ домой. Любопытно было видть, какъ Робъ, какъ бы пригвожденный какою-то магнетической силой, постоянно озирался назадъ, не обращая вниманія на толчки и колотушки, щедро сыпавшіяся на него отъ прохожихъ. Его умъ, очевидно занятый одною мыслью, потерялъ способность соображать.

Главный приказчикъ, постоянно улыбаясь, похалъ шагомъ съ видомъ человка, окончившаго къ совершенному удовольствію свои дневныя дла. Прозжая по улицамъ, онъ, отъ полноты душевнаго наслажденія, замурлыкалъ даже какуюто арію. И какъ не замурлыкать? Онъ былъ радъ.

Въ этомъ положеніи м-ръ Каркеръ имлъ поразительное сходство съ кошкой, пригрвшейся y печки. Свернувшись въ клубокъ y ногъ хозяйки, она готова сдлать прыжокъ, завилять хвостомъ, царапнуть или приласкаться, смотря по обстоятельствамъ. Такъ же, какъ и кошка, м-ръ Каркеръ сторожилъ добычу. Какая же птица, запертая въ клтку, разлакомила его масляные глаза?

Молоденькая леди! — думалъ м-ръ Каркеръ, — когда я видлъ ее послдній разъ, была еще ребенкомъ. Какъ теперь смотрю на ея черные волосы, черные глаза, доброе лицо. Да, прехорошенькая леди!

Проникнутый съ ногъ до головы самымъ сладостнымъ восторгомъ, м-ръ Каркеръ въхалъ, наконецъ, въ тнистую улицу, гд стоялъ домъ м-ра Домби. Занятый пріятными мечтами, онъ почти не замчалъ, куда завезъ его добрый конь; но вдругъ, бросивъ взглядъ на высокую переспективу домовъ, онъ быстро остановилъ лошадь, и на лиц его обнаружились явные признаки изумленія. Это было въ нсколькихъ шагахъ отъ запустлыхъ хоромъ Домби и Сына! Чтобы объяснить, зачмъ м-ръ Каркеръ остановилъ коня и чему внезапно удивился, необходимо сдлать маленькое отступленіе!

М-ръ Тутсъ, вырвавшись изъ теплицы д-ра Блимбера, принялся съ великимъ тщаніемъ изучать трудную науку жизни и уже вступилъ во владніе значительною частью земныхъ благъ, которыхъ, какъ говаривалъ онъ м-ру Фидеру въ послдній семестръ, не могли оттягать y него безсовстные опекуны. Пылая благороднымъ рвеніемъ отличиться на блистательномъ поприщ, м-ръ Тутсъ великолпно омеблировалъ длинную анфиладу комнатъ, устроилъ въ кабинет фантастическій диванъ и развсилъ въ другой комнат портреты знаменитыхъ коней, выигравшихъ скаковые призы. Въ этомъ очаровательномъ жилищ Тутсъ посвятилъ себя изученію разныхъ искусствъ, украшающихъ и облагораживающихъ человческую жизнь. Его главнымъ наставникомъ и просвтителемъ сдлался очень интересный джентльменъ, извстный въ трактир "Чернаго Ворона" подъ именемъ "Лапчатаго Гуся". Этотъ искусный боксеръ, носившій въ жаркую погоду косматый блый сюртукъ, колотилъ м-ра Тутса по голов три раза въ недлю, получая за каждый визитъ десять шиллинговъ и шесть пенсовъ.