Домби и сын

— Да не прерываите меня, злой человкъ. И вотъ, посл такой безграничной доврчивости, я вдругъ увидла пропасть, готовую раздлить насъ. Эдиь, моя милая, безцнная Эдиь, измнилась въ своихъ отношеніяхъ ко мн. Глубокая тайна закралась въ ея ангельскую душу, и, откровенная во всемъ, она всячески начала избгать со мною разговоровъ о роковомъ предмет. Судите, если можете, объ отчаяніи несчастной матери.

Майоръ придвинулъ свой стулъ къ маленькому столику.

— Я вижу это каждый день, и съ каждымъ днемъ, любезный майоръ, убждаюсь въ этомъ больше и больше. Съ часу на часъ я упрекаю себя за избытокъ снисходительности и доврія, которое довело до такихъ жалкихъ послдствій, и съ минуты на минуту я ожидаю, что м-ръ Домби наконецъ объяснится и облегчитъ невыносимыя муки; но… увы! тщетныя ожиданія, напрасная надежда! Подъ гнетомъ угрызенія — остерегитесь, майоръ, вы уроните чашку съ моимъ кофе — моя безцнная Эдиь совсмъ измнилась, и ужъ я не знаю, что мн длать. У кого пойдетъ просить совта несчастная мать?

Майоръ, ободренный доврчивымъ тономъ, храбро протянулъ руку черезъ столикъ и сказалъ улыбаясь:

— Посовтуйтесь со мной, м-съ. Старикашка Джой всегда былъ мастеръ давать совты.

— Ну, такъ почему же вы ничего не говорите, лукавый и жестокій человкъ? — воскликнула Клеопатра, подавая руку майоруи слегка ударивъ его веромъ. — Вы знаете теперь тайну бдной матери, что можете вы сказать для ея облегченія?

Майоръ засмялся и поцловалъ поданную руку.

— Точно ли я не ошиблась въ предположеніи, что м-ръ Домби — человкъ съ благороднымъ и чувствительнымъ сердцемь? Точно ли иметъ онъ виды на мою дочь? Посовтуете ли вы, любезный майоръ, объ этомъ поговорить съ нимъ, серьезно поговорить или оставить его въ поко? Что мн длать? О, говорите, майоръ, сдлайте милость, говорите.

— Должны ли мы женить его на м-съ Грэйнджеръ? — кажется, вотъ въ чемъ вопрось, миледи.

— О жестокій человкъ! — воскликнула Клеопатра, придвигая свой веръ къ майорову носу, — какъ же мы его женимъ?

— Должны ли мы, спрашиваю я, женить негоціанта Домби на полковниц Грэйнджеръ?

М-съ Скьютонъ не отвчала ничего, но улыбнулась майору съ такой благосклонностью, что храбрый воинъ ршился запечатлть поцлуй на красныхъ губкахъ египетской красавицы, и запечатллъ бы, если бы Клеопатра съ двичьей ловкостью не отстранила его своимъ веромъ. Неизвстно, было ли такое сопротивленіе невольнымъ порывомъ двственнаго сердца, или слдствіемъ нкоторыхъ опасеній за розозыя уста.

— М-ръ Домби славная добыча, не правда ли?

— О продажный человкъ! — взвизгнула Клеопатра съ выраженіемъ оскорбленной добродтели. — Ты въ грязь затаптываешь самыя священныя чувства невиинаго сердца!

— Домби, говорю я, славная добыча, и нтъ больше надобности его ловить: онъ спутанъ по рукамъ и по ногамъ. Это говоритъ вамъ Джозефъ Багстокъ, a онъ знаетъ, что говоритъ. Старичина Джой стоитъ y западни и держитъ ухо востро. Пусть Домби вертится какъ угодно: сть крпка, и не ему вырваться изъ засады. A вы, миледи, можете быть спокойны и положитесь во всемъ на стараго Джоя. Длайте то, что и прежде длали. Больше ничего не нужно съ вашей стороны.

— Вы точно такъ думаете, любезный майоръ? — возразила Клеопатра, которая, несмотря на притворную разсянность, во все это время не спускала проницательныхъ глазъ съ болтливаго собесдника.

— Такъ думалъ, миледи, такъ и буду думать. Несравненная Клеопатра и всенижайшій слуга ея Антоній Багстокъ вдоволь наговорятся о своемъ торжеств въ богатомъ и великолпномъ дворц будущей м-съ Домби. Это дло ршенное. A знаете ли что? — продолжалъ майоръ серьезнымъ тономъ, переставъ улыбаться, — пріхалъ въ Лемингтонъ главный приказчикъ, правая рука м-ра Домби.

— Сегодня поутру? — спросила Клеопатра.

— Да, сегодня поутру. Домби ожидалъ его съ нетерпніемъ и, если не ошибаюсь, онъ хочетъ знать его мнніе насчетъ своихъ будущихъ плановъ. Я давно это смекнулъ. Старикашка Джой хитеръ, и его, съ вашего позволенія, самъ чортъ не проведетъ. Разумется, Домби не скажетъ Каркеру ни слова, a все таки вывдаетъ всю подноготную. Такова ужъ его натура. Онъ гордъ, сударыня, гордъ, какъ Люциферъ.

— Охотно этому врю, — лепетала м-съ Скьютонъ, вспомнивъ о своей дочери. — Гордость — свойство великой души.

— Ну такъ видите ли въ чемъ дло. Я уже мимоходомъ забросилъ два, три намека, и приказчикъ поймалъ ихъ налету. Къ вечеру забросимъ еще. На ловца и зврь бжитъ. A между тмъ Домби затялъ на завтрашнее утро посл всеобщаго завтрака прогулку въ Уаррикскій замокъ и Кенильвортъ. Мн поручено передать это приглашеніе. Угодно вамъ принять его?

Здсь майоръ, задыхаясь отъ одышки и отъ глубокаго сознанія своего лукавства, вынулъ изъ бумажника записку, адресованиую на имя ея в-пр-ва м-съ Скютонъ. Всенижайшій и всепокорнйшій Павелъ Домби свидтельствовалъ всесовершеинйшее почтеніе обимъ дамамъ и всеусерднйше просилъ ихъ осчастливить его принятіемъ предложенія, котораго подробности поручалось изложить обязательному майору Багстоку. Въ постскрипт Павелъ Домби рекомендовалъ себя особенному вниманію прелестной и очаровательной м-съ Грэйнджеръ.