Домби и сын

— О, Діогенъ совершенно здоровъ, миссъ Домби! — говаривалъ м-ръ Тутсъ. — Я освдомлялся сегодня поутру.

— Очень вамъ благодарна, м-ръ Тутсъ, — отвчалъ пріятный голосокъ.

— Не хотите ли, Тутсъ, выйти на берегъ? — спрашивалъ сэръ Барнетъ. — Вамъ некуда торопиться: зайдите къ намъ.

— О, это ничего, покорно благодарю, — отвчалъ обыкновенно м-ръ Тутсъ, красня какъ піонъ. — Я хотлъ только извстить миссъ Домби о собак, больше ничего. Прощайте!

И бдный Тутсъ, умиравшій отъ желанія принять обязательное приглашеніе, но никогда не имвшій силы имъ воспользоваться, подавалъ обычный сигналъ Лапчатому Гусю, и красивая шлюпка стрлою улетала отъ завтнаго берега.

Утромъ, въ день отъзда Флоренсы, "Радость Тутса", окруженная необычайнымъ блескомъ, причалила къ саду сэра Барнета. Когда Флоренса, посл разговора съ миссъ Нипперъ, сошла внизъ проститься съ гостепріимными хозяевами, м-ръ Тутсъ дожидался ее въ гостиной.

— О, какъ ваше здоровье, миссъ Домби? Я совершенно здоровъ, покорно благодарю. Надюсь, вы тоже здоровы. Діогенъ вчера былъ здоровъ.

— Вы очень любезны, м-ръ Тутсъ.

— О, это ничего, покорно благодарю. Я думалъ, не пожелаете ли вы, миссъ Домби, воротиться въ городъ водою. Погода прекрасная, a въ лодк много мста и для вашей двушки.

— Очень вамъ благодарна, м-ръ Тутсъ, но я не намрена хать водою.

— О, это ничего, миссъ Домби! Прощайте!

— Куда-жъ вы торопитесь? Не угодно ли вамъ подождать леди Скеттльзъ? Она сейчасъ выйдетъ.

— О, нтъ покорно благодарю. Это ничего.

М-ръ Тутсъ совершенно растерялся и не зналь, что предпринять. Въ эту минуту вошла леди Скеттльзъ, и онъ немедленно осадилъ ее вопросомъ о здоровьи. Когда, наконецъ, явился сэръ Барнетъ, м-ръ Тутсъ съ упорнымъ отчаяніемъ ухватился за его руку.

— Сегодня, Тутсъ, — сказалъ сэръ Барнетъ, обращаясь къ Флоренс, — скрывается отъ насъ свтъ нашего дома.

— О, это ничего, сэръ… то есть, это значитъ много, очень много, увряю васъ. Прощайте!

Но вмсто того, чтобы идти посл этого ршительнаго прощанья, м-ръ Тутсъ остался прикованнымъ къ своему мсту и смотрлъ во вс глаза, какъ шальной. Чтобы выручить бднаго парня, Флоренса обратилась съ прощальными привтствіями къ леди Скеттльзъ и подала руку сэру Барнету.

— Могу ли просить васъ, милая миссъ Домби, засвидтельствовать отъ меня искреннее уваженіе вашему почтенному родителю? — сказалъ сэръ Барнетъ, провожая свою гостью къ карет.

Трудное порученіе для двушки, не имвшей ничего общаго съ почтеннымъ родителемъ! Уврять сэра Барнета, что радушіе, оказанное ей, было въ то же время услугой м-ру Домби, значило бы отважиться на явную ложь, недоступную для невиннаго сердца. Вмсто всякихъ объясненій, Флоренса только поклонилась и поблагодарила сэра Барнета. И опять пришло ей въ голову, что опустлый и скучный домъ отца, гд не могло быть такихъ затрудненій, былъ для нея естественнымъ и самымъ лучшимъ убжищемъ.

Двочки, еще оставшіяся на дач, выбжали изъ комнатъ и изъ сада проститься съ отъзжающей подругой, которую вс он любили искренне и нжно. Даже служанки обступили карету и прощались съ любимой гостьей съ видимымъ сожалніемъ. Взглянувъ послдній разъ на вс эти лица, между которыми особенно выдавались сэръ Барнетъ, леди Скеттльзъ и м-ръ Тутсъ, пучеглазившій издали "на радость" своего сердца, Флоренса припомнила прощальную сцену въ пансіон д-ра Блимбера, откуда Павелъ и она узжали на каникулы… Слезы ручьями потекли изъ глазъ бдной двушки, когда карета двинулась съ мста.

Горестныя, но утшительныя слезы! Воспоминанія цлой жизни толпами проносились въ этой истерзанной душ и быстро смняли одно другое. Умирающая мать, страданія любящаго брата, м-ръ Домби, всегда суровый и надменный, всегда отталкивающій сиротливое дитя, прощальная сцена въ дом дяди Соля, нжная грусть Вальтера и его послднія слова, — вс эти образы съ большей или меньшей живостью носились въ воображеніи Флоренсы по мр приближенія экипажа къ родительскому дому, который теперь тмъ дороже становился для нея посл продолжительнаго отсутствія.

Даже Сусанна Нипперъ благосклонно смотрла на домъ, въ которомъ прожила столько лтъ. Пусть онъ скученъ и мраченъ, но въ эту минуту она прощала ему многое.

— Что и говорить, миссъ, — сказала она, — мн пріятно будетъ его увидть. Немного, правда, въ немъ хорошихъ вещей, a все было бы жаль, если бы его разломали или сожгли. Пусть стоитъ!

— Вы съ удовольствіемъ пройдете теперь по старымъ комнатамъ, не правда ли, Сусанна?

— Ну, да, конечно съ удовольствіемъ, миссъ Флой, я и не запираюсь. A все-таки завтра или послзавтра я опять стану его ненавидть. Это ужъ какъ Богъ святъ!