Домби и сын

Но чтобы нагляднымъ образомъ убдиться въ понятливости своего ученика, капитань по временамъ, когда вечеромъ двери магазина запирались, длалъ живыя репетиціи этой сцены. Гостиная въ такомъ случа представляла квартиру y м-съ Макъ Стингеръ, a комната съ инструментами Корабельную площадь. Удаляясь въ гостиную, Куттль, черезъ отверстіе, просверленное въ стн, наблюдалъ за всми изворотами своего союзника, распвавшаго матросскую псню, лавировавшаго по предписанной инструкціи и длавшаго таинственные сигналы. Вс эти опыты оказались чрезвычайно удачными, и капитанъ, весьма довольный смышленостью Робина, по временамъ, въ знакъ совершеннйшаго своего благоволенія, жаловалъ ему шиллинги и полушиллинги, общая впереди еще большую награду за врную службу. Принявъ, такимъ образомъ, вс возможныя мры на случай предстоящей бды, капитанъ чувствовалъ душевное спокойствіе какъ человкъ, приготовившій себя ко всмъ ударамъ рока.

При всемъ томъ Куттль не искушалъ судьбы ни малйшею оплошностью и жилъ, какъ прежде, въ совершенномъ затворничеств. На свадьбу м-ра Домби, разумется, нельзя было не хать: какъ человкъ воспитанный и какъ общій другъ семьи, капитанъ считалъ непремннымъ долгомъ засвидтельствовать м-ру Домби свое личное уваженіе и ободрить его въ эту торжественную минуту, требовавшую, конечно, присутствія всхъ силъ его духа. Со стороны м-съ Макъ Стингеръ нападенія не предвидлось, такъ какъ въ тотъ день ей надлежало слушать поученія достоуважаемаго отца Мельхиседека. На всякій случай, однако-жъ, капитанъ, отправляясь въ церковь, наглухо закрылъ окна извозчичьей кареты съ обихъ сторонъ.

Возвратившись домой въ совершенной безопасности, Куттль началъ свою обыкновенную жизнь, не встрчая открытыхъ нападеній со стороны непріятеля и подверженный только ежедневнымъ фальшивымъ тревогамъ со стороны женскихъ шляпокъ, мелькавшихъ передъ окнами магазина. Но другіе предметы начинали безпокоить капитана и тяжелымъ бременемъ ложились на его душу. О корабл Вальтера никакихъ извстій. О Соломон Гильс ни слуху, ни духу. Флоренса еще не знала, что старикъ пропалъ безъ всти, и капитанъ не ршался сообщить ей горестное извстіе. Его собственныя надежды съ каждымъ днемъ начинали увядать, и опасенія за прекраснаго юношу, котораго онъ любилъ со всею горячностью великодушнаго сердца, сдлались до того мучительными, что онъ чувствовалъ въ себ совершенную неспособность вступить въ переговоры съ миссъ Домби. Если бы получены были добрыя всти, честный капитанъ безъ сомннія, храбро вступилъ бы въ пышный чертогъ и улучилъ бы счастливую минуту повидаться съ Флоренсой, несмотря на новую м-съ Домби, которая вообще казалась ему очень страшною и неприступною. Такимъ образомъ, мрачный горизонтъ съ каждымъ днемъ больше и больше помрачалъ ихъ общія надежды, и капитанъ почти чувствовалъ, что онъ собственною особою сдлался для нея предметомъ новаго горя. При такомъ ход вещей для него было почти столько же трудно навстить Флоренсу, какъ и м-съ Макъ Стингеръ.

Былъ темный холодный осенній вечеръ, и капитанъ приказалъ развести огонь въ маленькой гостиной, которая теперь, больше чмъ когда-либо, походила на корабельную каюту. Крупныя дождевыя капли стучали въ окна, и втеръ дулъ пронзительно вокругъ магазина. Капитанъ взобрался на кровлю спальни своего стараго друга для атмосферическихь наблюденій, и сердце его болзненно сжималось, когда онъ прислушивался къ завыванію бури. Настоящій ураганъ не могъ, конечно, имть прямого отношенія къ судьб бднаго Вальтера: если Провидніе предопредлило ему погибнуть, то, безъ сомннія, онъ погибъ уже давно. Капитанъ зналъ это, и тмъ не мене, завывающій втеръ заглушалъ его послднія надежды.

Буря между тмъ свирпствовала съ удвоенной силой, и капитанъ напрасно искалъ вокругъ себя предмета, когорый успокоилъ бы его. Окружающая перспектива не представляла ничего отраднаго. Въ грязныхъ ящикахъ подъ его ногами голуби Точильщика ворковали какимъ-то зловщимъ тономъ. Деревянный мичманъ, съ телескопомъ на глазу, едва видимый съ улицы, визжалъ и стоналъ на своей заржаввшей петл, и пронзительный втеръ, какою-то злобною шуткой, тормошилъ его безъ пощады. Холодныя дождевыя капли на синемъ камзол капитана сверкали какъ стальныя бусы, и самъ онъ едва могъ держаться въ наклонномъ положеніи свернаго втра, который каждое мгновеніе грозилъ столкнуть его съ перилъ и перебросить на каменную мостовую. Если оставалась въ этотъ вечеръ какая-нибудь живая надежда, — думалъ капитанъ, ухватившись обими руками за лощеную шляпу, — ее, конечно, надобно искать не на улиц, и на этомъ основаніи, сдлавъ отчаянный жестъ, онъ отправился за надеждой въ спокойную каюту.