Домби и сын

Медленно и тихо спустился капитанъ въ маленькую гостиную и, усвщись въ креслахъ передъ каминомъ, искалъ надежду въ разведенномъ огн, но не находилъ, хотя огонь горлъ ярко. Онъ взялъ табакъ, раскурилъ трубку, пустилъ на воздухъ густые клубы дыму, но и въ его кольцахъ не видлось ничего, похожаго на якорь надежды. Онъ сдлалъ стаканъ грогу, но и тамъ, на дн этого кладезя, выставлялась истина съ печальнымъ лицомъ, и капитанъ не кончилъ стакана. Два, три раза онъ прошелся по магазину, отыскивая надежду между инструментами, но инструменты, длая безжалостныя вычисленія, краснорчиво и упорно говорили, что надежда погибла на дн моря.

Буря свирпла съ необыкновеннымъ неистовствомъ, и пронзительный втеръ не умолкалъ ни на минуту. Деревянный мичманъ стоялъ теперь на прилавк. Капитанъ, осушая его своими рукавами, погрузился въ грустное раздумье. Сколько лтъ, думалъ онъ, этотъ офицеръ былъ свидтелемъ тихихъ радостей и безмятежнаго спокойствія въ этомъ богоспасаемомъ пріют! Проходили мсяцы, годы, десятки годовъ, и не было здсь никакихъ или почти никакихъ перемнъ; a потомъ вдругъ въ одинъ, почти въ одинъ день, все перевернулось вверхъ дномъ, и нтъ боле слдовъ счастливой жизни! Куда двалось это общество маленькой гостиной, радушное, веселое, счастливое настоящимъ и еще боле будущимъ? въ прахъ разсялось оно, и не соберетъ его человческая сила. Куда двались слушатели торжественной оды о любовныхъ похожденіяхъ капитанской дочки? Нтъ ихъ, и бдный пвецъ, круглый сирота среди милліона людей, ни для кого въ мір не станетъ пть теперь эту балладу, и для свта погибнутъ навсегда эти высокіе мотивы, которыхъ никто и никогда не воспроизведетъ врне и эффектне Куттля. Куда сокрылось теперь ясное лицо Вальтера Гэя? — Здсь капитанъ перенесъ свои рукава отъ мичманскаго мундира на собственныя щеки. Фамильный парикъ и пуговицы дяди Соля канули въ бездну вчности; Ричардъ Виттингтонъ полетлъ къ чорту; вс планы и проекты, въ связи съ деревяннымъ мичманомъ, лежатъ въ дрейф, среди океана, безъ мачты и руля.

Такъ разсуждалъ капитанъ, поглаживая юнаго мичмана, отчасти въ забытьи, отчасти лаская его какъ стараго знакомца. Робъ, сидя на прилавк, смотрлъ во вс широкіе глаза на своего хозяина и пятьсотъ разъ спрашивалъ себя, отчего y него такая безпокойная совсть? Нтъ сомннія, думалъ Робинъ, много убійствъ лежитъ на этой душ, и зарзанныя жертвы не даютъ ей покоя. Внезапный стукъ въ дверь пробудилъ обоихъ мыслителей отъ нравственнаго усыпленія.

— Что такое? — спросилъ капитанъ тихимъ голосомъ.

— Кто-то стучится въ дверь, капитанъ.

Встревоженный капитанъ немедленно прокрался на цыпочкахъ въ гостиную и поспшно заперся на ключъ. Робинъ имлъ предписаніе встртить постителя на порог, если бы онъ оказался въ женскомъ плать; но такъ какъ стучавшая фигура прииадлежала, очевидно, къ мужскому полу, то Благотворительный Точильщикъ отворилъ дверь, и молодой джентльменъ, щегольски одтый, проворно вбжалъ въ магазинъ, довольный тмъ, что укрывается, наконецъ, отъ проливного дождя.

— Чортъ побери! шутить тутъ нечего: работа Борджесъ и компаніи, — проговорилъ вбжавшій джентльменъ, съ состраданіемъ осматривая свои панталоны, запачканные брызгами и грязью. — О, какъ ваше здоровье, м-ръ Гильсъ?

Привтствіе относилось^къ капитану, который теперь выплывалъ изъ гостиной, стараясь показать, но весьма неудачно, что выходитъ оттуда случайно.

— Благодарю васъ, — продолжалъ джентльменъ, не дожидаясь отвта, — я, слава Богу, совершенно здоровъ, и премного вамъ обязанъ. Мое имя — Тутсъ.

Капитанъ припомнилъ, что видлъ этого джентльмена въ церкви во время свадьбы, и сдлалъ ему поклонъ. М-ръ Тутсъ отвчалъ любезной улыбкой, но тутъ же пришелъ въ крайнее замшательство и, не зная, что длать, ухватилъ капитанскую руку и пожималъ ее очень долго; затмъ, опять не зная, что длать, схватилъ руку Точильщика и пожималъ ее самымъ дружескимъ образомъ.

— Ну такъ видите ли, м-ръ Гильсъ, если вамъ угодно, — началъ опомнившійся Тутсъ, — я пришелъ съ вами поговорить отъ имени Д. О. М., вы, разумется, знаете?

Капиганъ, сохраняя таинственный видъ, немедленно махнулъ крюкомъ въ маленькую гостиную, куда и послдовалъ за нимъ м-ръ Тутсъ.

— О, прошу извинить, совсмъ забылъ, — проговорилъ Тутсъ, между тмъ какъ капитанъ усаживался подл камина, — вамъ не случалось слышать о Лапчатомъ Гус, м-ръ Гильсъ?

— О какомъ гус?

— О Лапчатомъ, м-ръ Гильсъ. Не знакомы ли вы съ нимъ?

Капитанъ отрицательно покачалъ головой. М-ръ Тутсъ объяснилъ, что упомянутый джентльментъ извстенъ во всей Англіи своимъ необыкновеннымъ искусствомъ, и есть тотъ знаменитый боксеръ, который опрокинулъ на повалъ шропшейрскаго силача. Но и это истолкованіе, по-видимому, не вразумило капитана.

— A вотъ онъ стоитъ на мостовой, если вамъ угодно, м-ръ Гильсъ. Вдь я съ нимъ пришелъ. Да ничего, пусть себ стоитъ; авось не промокнетъ!

— Сейчасъ прикажу его позвать, — сказалъ капитанъ.