Домби и сын

— Сэръ, — возразила Эдиь, устремивъ на него мрачный взглядъ и говоря съ возрастающимъ одушевленіемъ, отъ котораго ярко зардлось все ея лицо, раздулись гордыя ноздри и вытянулась во всю длину алебастровая шея. — Зачмъ и какъ вы осмлились говорить мн о моей любви и обязанностяхь къ моему мужу и повторять тысячу разъ, что я счастлива и горжусь этимъ замужествомъ? Какъ вы осмлились оскорблять меня, когда вамъ извстно, какъ нельзя лучше, что вмсто любви между нами отвращеніе и ненависть, и что я презираю его почти столько же, какъ сама себя за то, что я его жена. Я оказываю вамъ несправедливость?! Да если бы я захотла отдать справедливость пытк, которую вы заставляли меня чувствовать, я бы васъ задушила! Зачмъ, о, зачмъ вы являлись на мои глаза съ этимъ гнуснымъ лицемріемъ, которымъ проникнута вся ваша натура?

— Какъ зачмъ?

Если бы м-съ Домби не была ослплена своимъ гнвомъ, гордостью и самоуничиженіемъ, она бы прочла удовлетворительный отвтъ на его лиц. М-ръ Каркеръ теперь, какъ и прежде, пришелъ именно затмъ, чтобы довести ее до этого признанія.

Ослпленная Эдиь не замтила этого отвта, да и не заботилась о немъ. Она видла только свое униженіе и борьбу, которую вытерпла и должна была терпть впереди. Занятая исключительно этой мыслью, она съ неистовствомъ выдергивала перья изъ крыла какой-то прекрасной и рдкой птицы которое служило ей вмсто вера, висвшаго отъ ея руки на золотой цпочк.

Каркеръ не ороблъ, не смшался отъ ея взора, но стоялъ передъ нею вкопанный съ видомъ человка, рчь котораго, и рчь весьма длинная, была впереди. Онъ молчалъ до тхъ поръ, пока совсмъ не прекратились вншнія проявленія ея гнва. Наконецъ, когда перья, вс до одного, были разбросаны по полу, онъ повелъ свою рчь плавно и стройно, смотря прямо въ ея огненные глаза.

— Я знаю, м-съ, и давно зналъ, что не имю счастья пользоваться вашей благосклонностью, и зналъ я, за что. Да. Я зналъ, за что. Вы говорили со мной откровенно, и ваше лестное довріе, можно сказать…

— Довріе! — повторила Эдиь съ презрніемъ. Каркеръ пропустилъ восклицаніе мимо ушей.

— … сваливаетъ съ моихъ плечъ тяжелое бремя. Теперь мн нтъ надобности притворяться. Да, я видлъ съ перваго раза, что съ вашей стороны не было никакой привязанности къ м-ру Домби, да и могла ли она существовать между такими различными натурами? И видлъ я потомъ, что въ груди вашей родились чувства сильне простого равнодушія, — могло ли быть иначе, подъ вліяніемъ обстоятельствъ, которыя васъ окружали? Но поставьте себя на мое мсто и скажите, долженъ ли я былъ, въ томъ или другомъ случа, сообщать вамъ свой настоящій образъ мыслей объ этомъ предмет?

— A должны ли вы были, — возразила Эдиь, — притворяться, что имете совсмъ другой образъ мыслей, и съ безстыдной наглостью навязывать его мн при каждомъ свиданіи?

— Да, я принужденъ былъ къ этому. Если бы я поступилъ иначе, и позволилъ себ отступить въ чемъ-нибудь отъ принятаго плана, мн бы никогда не говорить съ вами такимъ языкомъ. И я предвидлъ — кому же, какъ не мн это предвидть, когда, по долговременному опыту, я знаю м-ра Домби лучше самого себя? — я предвидлъ, что если вашъ характеръ не окажется со временемъ столь же уступчивымъ и покорнымъ, какъ характеръ его первой жены, чему, впрочемъ, я никогда не врилъ…

Гордая улыбка давала основательный поводъ замтить, что послдняя фраза можетъ быть повторена.

— Да, этому я ршительно никогда не врилъ… Итакъ, посл всего этого я предвидлъ, что наступитъ, вроятно, время, когда мой образъ дйствій можетъ, безъ сомннія, пригодиться…

— Кому же онъ пригодится? — прервала Эдиь съ нетерпніемъ.

— Вамъ, — отвчалъ Карперъ, — да, вамъ. Не хочу прибавлять — и самому мн, по крайней мр, въ томъ отношеніи, что теперь я могу себя освободить даже отъ ограниченныхъ похвалъ м-ру Домби, изъ опасенія оскорбить особу, которая питаетъ къ нему ршигельное отвращеніе и презрніе.

Послднія слова были произнесены съ разстановкой и съ особеннымъ эффектомъ.

— Это очень благоразумно съ вашей стороны, — сказала Эдиь, — освобождать себя отъ ограниченныхъ похвалъ и говорить презрительнымъ тономъ даже о немъ, между тмъ какъ вы — его главный совтникъ и льстецъ. Это длаетъ вамъ честь.

— Совтникъ — да, льстецъ — нтъ! — сказалъ Каркеръ. — Маленькая осторожность не вредитъ никому и полезна для многихъ. Свтъ вообще помшанъ на интересахъ и приличіяхъ, которые очень часто препятствуютъ намъ обнаруживать истинныя чувства. Бываютъ компаніи, основанныя на интерес и приличіи, дружескія связи на интерес и приличіи, торговыя сдлки на интерес и приличіи, супружества, основанныя на интерес и приличіи, и такъ дале. Все это бываетъ сплошь да рядомъ, м-съ Домби.

Эдиь закусила губы, но ни въ чемъ не измнила сврей наблюдательной позы. Каркеръ слъ теперь подл нея и продолжалъ съ видомъ глубочайшаго уваженія.