Домби и сын

Изумленіе, отразившееся въ чертахъ капитанскаго лица, положительно устрашило м-ра Тутса, и онъ не могъ оторвать отъ него своихъ глазъ.

— Не писалъ! — повторилъ капитанъ. — Писалъ, Соль Гильсъ!

— Ну да, — продолжалъ старикъ, — отчего бы теб не написать въ Барбадосъ, напримръ, или въ Ямайку, или въ Демерару? Вдь я же тебя просилъ.

— Ты меня просилъ, Соль Гильсъ!

— Да, да, мой другъ! Разв ты не знаешь? Неужто забылъ! Я писалъ теб каждый разъ.

Капитанъ снялъ лощеную шляпу, повсилъ ее на свой крюкъ и, разглаживая рукою затылокъ, глядлъ на все собраніе, представляя своей особой совершеннйшій идеалъ воплощеннаго удивленія.

— Ты, по-видимому, не понимаешь меня, мой другъ! — замтилъ старикъ.

— Соль Гильсъ, — возразилъ капитанъ посл продолжительнаго молчанія, — ты меня сдрейфовалъ на самый экваторъ и пробилъ напроломъ. Удли, почтенный другъ, пару словъ насчетъ своихъ приключеній. Неужто Эдуардъ Куттль будетъ стоять на мели? — заключилъ капитанъ, переминаясь и осматриваясь во вс стороны.

— По крайней мр, ты знаешь, милый Недъ, зачмъ я ухалъ отсюда. Вскрылъ ли ты мой пакетъ?

— Да, да, да, — отвчалъ капитанъ скороговоркой. — Разумется, я вскрылъ твой пакетъ.

— И прочелъ? — сказалъ старикъ.

— Какъ не прочесть? — отвчалъ капитанъ, изъявляя готовность отдать полный отчетъ въ содержаніи пакета. — Вотъ что писалъ ты: "Милый мой, Недъ Куттль! Оставляя теперь Лондонъ для отправленія въ Вестъ-Индію, въ надежд получить какія-нибудь извстія о миломъ племянник"… баста! вотъ твой милый племянникъ, вотъ дорогой нашъ Вальтеръ! — сказалъ капитанъ, какъ будто обрадованный тмъ, что могъ остановить свои мысли на такомъ явленіи, которое по своей дйствительности не подлежало никакому сомннію.

— Ладно, любезный другъ. Теперь остановимся на минуту. Первый разъ я писалъ къ теб изъ Барбадоса, и если ты хорошо помнишь, я говорилъ въ томъ письм, что хотя еще далеко не прошло двнадцати мсяцевъ, я съ радостью уполномачиваю тебя вскрыть пакетъ, такъ какъ въ немъ объяснена причина моего отъзда. Ладно, Недъ Куттль. Во второй, третій, a можетъ, и четвертый разъ я писал ь къ теб изъ Ямайки, подробно объясння, что дла мои не подвинулись впередъ, что о Вальтер нтъ ни слуху, ни духу, и что все-таки я не ршаюсь воротиться въ Лондонъ, пока не получу о немъ какихъ-нибудь извстій. Потомъ я, кажется, писалъ къ теб изъ Демерары, не такъ ли, мой другъ?

— Онъ полагаетъ, что писалъ изъ Демерары, уфъ! — воскликнулъ капитанъ, безнадежно озираясь вокругъ.

— Я говорилъ въ томъ письм, что покамстъ все еще нтъ никакихъ врныхъ извстій, но что я нашелъ въ этой части свта многихъ изъ своихъ старинныхъ земляковъ, которые мн оказали кое-какія услуги. Они принимали большое участіе въ моихъ странствованіяхъ, и вс вообще жалли о моей судьб. Въ ту пору я начиналъ думать, что мн суждено до могилы скитаться по блому свту, отыскивая слдовъ пропавшаго мальчика.

— Тамо сдохомъ и плакахомъ, на ркахъ вавилонскихъ. Внимайте ему! — замтилъ капитанъ глубокомысленнымъ тономъ.

— Воротившись опять въ Барбадосъ, я услыхалъ, наконецъ, что мой племянникъ Божіею милостью живъ и здоровъ и находится въ большомъ почет на купеческомъ корабл, который ведетъ чайную торговлю съ Китаемъ. Тогда и я, Недъ Кутгль, не теряя времени, слъ на первый корабль, и вотъ, слава Богу, пріхалъ на родину благополучно и вижу свой счастливый домъ.

Капитанъ склонилъ голову съ великимъ благоговніемъ, поднялъ къ потолочному окну свой крюкъ и осмотрлъ одного за другимъ всхъ членовъ общегтва, начиная съ м-ра Тутса и оканчивая инструментальнымъ мастеромъ. Потомъ онъ сказалъ съ большою важностью:

— Соломонъ Гильсъ! замчаніе, которое я намренъ предложить, способно разорвать паруса твоего летучаго разума, переломать вс снасти твоихъ догадокъ и перепутать вс канаты твоихъ размышленій. Ни одно изъ этихъ писемъ не было передано Эдуарду Куттлю. Ни одного изъ этихъ писемъ, — повторилъ капитанъ, придавая этой деклараціи соотвтственную торжественность, — не получилъ Эдуардъ Куттль, мореходъ великобританскій, избравшій по доброй вол и благому произволу мстомъ своего жительства городъ Лондоиъ, столицу трехъ Соединенныхъ королевствъ!

— И писалъ-то я ихъ собственноручно! И отправлялъ-то я ихъ собственноручно! Корабельная площадь, номеръ девятый! — воскликнулъ старикъ Соломонъ!

Багровая краска выстуиила на лиц капитана, и глаза чуть не закатились подъ лобъ.

— Соломонъ Гильсъ, любезный другъ, что ты разумешь подъ номеромъ девятымъ на Корабельной площади? — спросилъ капитанъ.

— Какъ что разумю? Твою квартиру, Недъ Куттль, — квартиру y м-съ… какъ бишь ее зовутъ? Я иной разъ забываю собственное свое имя. Что длать? Я давио отсталъ отъ времени, ты это знаешь. М-съ…

— Соль Гильсъ! — возгласилъ капитанъ, какъ будто собираясь сдлать самое невроятное предположеніе въ мір, — неужто y тебя на ум фамилія м-съ Макъ Стингеръ?

— Ну да, мой другъ, что же тутъ удивительнаго? — возразилъ инструментальный мастеръ. — Я адресовалъ свои письма на имя м-съ Макъ Стингеръ.