Доминион

– На Великой войне, если солдат отказывался вылезать из окопа и идти вперед, его тут же отдавали под трибунал, а потом ставили к стенке. Я сам видел. А почему с людьми, которые не хотят выполнять свою чертову работу, должно быть иначе?

Дэвид вспомнил слова, сказанные как-то Сарой: Великая война сделала массовую бойню обыденным делом, и это позволило Сталину и Гитлеру совершать убийства в невиданном до 1914 года масштабе. Вот почему эти старики рассуждают, как советские комиссары или офицеры СС.

Бармен прибавил звук в телевизоре. Все обернулись. Возникла заставка с вращающимся земным шаром и логотипом Би-би-си. Послышались слова диктора: «…Специальная трансляция из Министерства по делам Индии, выступление достопочтенного Эноха Пауэлла, члена парламента». Появилось аскетичное лицо Пауэлла с черными усами и пронзительными, жгучими глазами. Все воззрились на экран. Он заговорил своим звонким голосом с бирмингемским выговором, без улыбки – Пауэлл никогда не улыбался.

– Сегодня я хочу обратиться к вам по поводу важнейшего из владений империи – Индии. Все вы знаете, что там распространились мятежные настроения и терроризм. Все это затронуло даже туземные части в составе Индийской армии. Но я намерен сказать вам сегодня, что мы никогда, ни при каких обстоятельствах не сдадимся. Нам известно, что большинство индийского народа поддерживает нас, что простые люди, которым мы принесли железные дороги, ирригацию и определенное благополучие, и правители княжеств являются нашими преданными союзниками. Как и Мусульманская лига, которая страшится будущего преобладания индусов. В течение двухсот лет мы управляем Индией твердо и честно. Править ею – наше предназначение.

Министр наклонился ближе, горящие глаза на экране впивались, как казалось, в глаза каждого из зрителей.

– Вот почему, – продолжил он, – мы, по договоренности с нашими немецкими союзниками, производим набор ста тысяч солдат для усиления нашего присутствия. Скоро в Индию вернется сильная и спокойная власть. Мы не уйдем и не согласимся на компромиссы никогда. Нация, демонстрирующая такую слабость, сама восходит на свой погребальный костер. Так что будьте уверены: британское правление и британский порядок в Индии станут еще тверже.

Старики у барной стойки разразились одобрительными криками и захлопали в ладоши.

– Мы знали, что следует ожидать чего-то подобного, – пробормотал Джефф.

– Индия, – проговорила Наталия. – Черчилль перед войной тоже намеревался решительно удерживать ее, не так ли?

– Он знает, что эту битву он проиграл, – сказал Джефф.

Официантка принесла пастуший пирог, не до конца пропеченный, зато с обильной начинкой. Подкрепившись, Наталия сказала, что хотела бы размять ноги, хотя бы минут десять, – путь предстоит долгий. Джефф заявил, что для него слишком холодно и он посидит в машине. Идти было некуда, разве что прогуливаться по краю почти пустой парковки у постоялого двора, поэтому Дэвид и Наталия начали описывать круги, шагая неспешно, покуривая. Одну руку она держала в кармане. «Возможно, там у нее пушка, – подумал Дэвид. Джексон назвал ее отличным стрелком. – В кого она стреляла?» На противоположной стороне поля стояла деревня. Подобно другим, мимо которых им доводилось проезжать, дома в ней были из красного кирпича – они уже немало времени ехали по Мидлендсу.

– Скоро вы увидитесь со своим другом Фрэнком, – обратилась к нему Наталия. – Похоже, это человек с множеством проблем.

Ее тон был сочувственным.

– Иногда я удивляюсь, как Фрэнку удавалось их преодолевать.

– У моего брата тоже было много проблем, – сказала она. – Всю его жизнь. Но это не помешало правительству отправить его на войну в Россию.

– Мне жаль. Я не знал.

Она грустно улыбнулась и отвела взгляд, посмотрев на работавшего в поле фермера. Две крупные упряжные лошади тянули старинный плуг. Потом Наталия снова повернулась к нему:

– Похоже, есть люди, у которых не все в порядке, и им не всегда удается справиться с этим.

– Мне кажется, в начале жизни у Фрэнка многое пошло не так, как надо.

Женщина остановилась, глядя на лошадей:

– В моем брате было что-то странное с самого рождения. Но он имел право жить. – Она с неожиданной яростью посмотрела на Дэвида. – Право жить, как все другие.

Дэвид помолчал, потом сказал:

– Вы говорили, что ваши власти помогали грузить евреев в поезда.

– Да, это так.

Дэвид старался не упоминать о судьбе евреев. Но Наталия знала, хотя бы частично, что` произошло с ними в Европе.

– Вам известно, куда их отправляли? – спросил он.

– В точности никто не знает. Но мне кажется, в какое-то жуткое место.

– Нам тут ничего не известно. Говорят о трудовых лагерях с хорошими условиями.

Она пошла дальше.

– Перед войной у нас в Братиславе жило много евреев. У меня было несколько еврейских друзей. – (Дэвид кивнул и улыбнулся, призывая ее продолжать.) – Все происходило постепенно: ввели ограничение на профессии, затем стали отбирать у евреев предприятия. Закручивали гайки, оборот за оборотом.

– Как и здесь.