Доминион

– Да, разумеется. Я и сама не прочь выкурить сигарету вечерком, но мой муж… – Она оборвала фразу, когда поезд резко затормозил; обе женщины подпрыгнули на сиденьях. – Боже мой, ну что еще? Мы опоздаем…

– Должно быть, проблема на линии.

Сара выглянула в окно, подумав, что навстречу им не прошло ни одного состава. Они еще не въехали в туннель, остановившись на каменном мосту, с которого открывался вид на ряды стоящих вплотную домов, сложенных из покрытого сажей желтого лондонского кирпича. Из труб поднимался серый дым, во дворах сушилось белье. На одной из стен красовался большой плакат: «Покупай государственные облигации – вкладывай в наше общее будущее». На улицах почти не было народа – воскресенье. Старьевщик вел под уздцы тощую гнедую лошадь, тянувшую повозку с мебелью и ворохом тряпья. Саре вспомнился такой же торговец, наведывавшийся на их улицу, когда она была девочкой; мать давала ей пенни для старьевщика, и тот разрешал погладить лошадь. Теперь кентонский дом навещали коммивояжеры в костюмах, продававшие пылесосы и холодильники по новомодной схеме, в кредит. Здороваясь, они приподнимали шляпы с жизнерадостной улыбкой, в которой иногда сквозило отчаяние. Она вспомнила звяканье колокольчиков на упряжи лошади старьевщика во времена своего детства и подумала, что Чарли они тоже понравились бы.

– Погрузились в свои мысли, дорогая?

Миссис Темплман ободряюще улыбнулась.

– Извините. Просто подумала про своего маленького сынишку.

– Оставили его дома с муженьком, да?

– Нет. Он умер два года назад. Несчастный случай в доме.

– Мне так жаль, дорогая. – Миссис Темплман выглядела обескураженной и искренне огорченной. Она проговорила мягко: – Такое страшное горе.

– Он упал с лестницы.

– Я до сих пор думаю о моем Фреде, – сказала миссис Темплман тихо. – Он погиб на войне, под Дюнкерком. В этом году ему исполнилось бы сорок. – Она помолчала и добавила: – Я нахожу большое утешение в вере. Не знаю, как бы я справилась без нее. – (Сара не ответила.) – Я верю, что Он направляет всех нас, хотя зачастую мы не можем ясно разглядеть путь. Но Он хочет, чтобы мы помогали нуждающимся, это нам в точности известно. Вот почему я в комитете.

– Иногда я сомневаюсь, есть ли от этого какой-нибудь прок, – отозвалась Сара уныло. – Как и вообще от чего-либо.

Миссис Темплман переменила тему, заговорив про своего брата, чиновника, который служил в Индии, только что вышел в отставку и сейчас жил у них, до тех пор, пока не подберет дом, – в прошлом году ему довелось пережить трудное время, когда в Калькутте вспыхнули беспорядки и он оказался в гуще событий. Сара спросила, слышала ли миссис Темплман о заявлении Мосли, но та покачала головой и ответила, что старается не читать газеты в последние дни, уж очень все это угнетает.

Собрание в Доме друзей прошло гладко. Никто не стал бы отрицать, что миссис Темплман – хороший председатель, способный быстро решать вопросы. Потом сварили кофе. У Сары разболелась голова, и ее страшила мысль о долгой поездке назад в обществе миссис Темплман. Она решила нагло соврать.

– Я не еду до «Юстона», – сказала Сара. – Мы с мужем встречаемся на станции «Тоттенхем-Корт-роуд».

– Так я с вами прогуляюсь, дорогая, если вы не против. Хотелось бы глотнуть свежего воздуха после собрания. Милая прогулка по скверам. Спущусь в метро на «Тоттенхем-Корт-роуд», а потом пересяду.

– Ах, ну хорошо. Да.

Сара прикинула, что, когда они придут на место, надо сделать вид, что муж задерживается и ей придется ждать. Вот так получается, когда лжешь.

– Пойду подкрашусь.

Миссис Темплман направилась в дамскую комнату, а Сара направилась к выходу. Несколько членов комитета попрощались с ней в дверях; ступая за дверь, они кутались в пальто. Сара заметила, что у здания не дежурит полицейский. Может, отошел за угол покурить.

Вернулась миссис Темплман с лицом, покрытым слоем свежей пудры.

– Отлично, дорогая, – объявила она, поправляя зловещую накидку из лисы. – Давайте сразимся с холодом.

Они углубились в район к югу от Юстон-роуд, где пролегали широкие улицы, разделенные георгианскими скверами. Здесь располагались дорогие квартиры, небольшие отели и университетские факультеты, перемещенные в другие места, когда германское посольство въехало в Сенат-хаус. Женщины шли быстрым шагом – было ощутимо холодно, серое небо казалось свинцовым. Людей почти не было.

– Спасибо вам за работу, миссис Фицджеральд. – Миссис Темплман улыбнулась. – Я знаю, что обзванивать по кругу магазины – не самое увлекательное занятие.

– Все нормально. Это помогает мне скоротать день.

– Ваш муж состоит на государственной службе, не так ли?

– Да. В Министерстве доминионов.

– У меня сестра живет в доминионе. Канада. Ванкувер. – Она рассмеялась. – Как видите, наша семья рассеяна по всей империи. Я все пристаю к мужу с просьбами поехать и навестить… Господи, что происходит?