Дон Хуан

Но как раз в этот момент в зал вошел Дон Хуан. На нем был черный костюм. Лепорелло шел следом и нес его плащ и шляпу.

— Сеньоры…

— Сеньоры судьи, следовало бы сказать, — поправил его Командор.

— Как друзей я готов принять вас в своем доме и приветствовать, но в качестве судей даю вам отвод. Кто дал вам право судить меня? Кто вы такие?

— Мы те, на ком держится власть в этом мире; мы — власть и сила.

Дон Хуан повернулся спиной к архиепископу.

— Я не верю в абстрактные понятия…

Со своего места резко поднялся капитан.

— Как вы смеете?..

— Как я смею? Сметь — мой обычай.

— Моя шпага научит вас быть учтивей.

— Спросите у Командора, как я поступаю с теми, кто любит хвататься за шпагу.

— Вы должны с уважением относиться к королевскому правосудию, — торжественно произнес судья.

— Король помиловал меня, так что руки у его альгвасилов отныне связаны.

— А церковь? С нашей властью вы тоже считаться не желаете?

Дон Хуан повернулся к Лепорелло.

— Предьяви сеньору архиепископу буллу его святейшества. Ваша милость сможет убедиться, что я получил полное отпущение грехов и могу многое себе позволить.

— Здесь какой — то подвох! — сердито крикнул Командор. — Дон Хуан убил меня, и смерть моя осталась неотмщенной!

— Обвинение снято за давностью лет.

— Тогда зачем мы собрали этот трибунал?

— Чтобы слегка поразвлечься, пока не настал час ужина.

— Он насмехается над нами!

— Я вовсе не желал обидеть вас. Напротив, я оценил остроумие вашей шутки… Но время идет, прошу в столовую. Ужин подан. Лепорелло, пригласи сеньору.

Лепорелло вышел, Эльвира выступила на середину сцены.

— Не позволяйте обмануть себя! Его устами говорит сам дьявол! Судите же его, пока он не скрылся!

Дон Хуан протянул к ней руки.

— Эльвира! Ты здесь? Прости, что не поклонился тебе первой. Я надеялся увидеть тебя сегодня и оставил за тобой место по правую руку от себя. Думаю, отец твой не станет возражать: я буду почтителен к тебе.

Дон Гонсало подпрыгнул на стуле.

— Негодяй!

— Не тревожтесь, Командор. У нас с Эльвирой особые отношения. Ах да… Не принесли ли вы для меня какой — нибудь весточки? Или небеса не слишком считаются с вами?

Командор стукнул по столу каменным кулаком.

— Небеса услыхали меня! Как им не услыхать меня? И я принес их приговор.

— Каков же он?

— Ты хочешь услышать его прямо сейчас? Без должной торжественности? Ты полагаешь, что послания небес можно передавать вот так мимоходом — по пути из гостиной в столовую? — Командор покинул свое место во главе стола и вышел вперед. Остальные судьи встали. Лепорелло высунул свою хитрую рожу из двери. — Сеньоры, вообразите огромнейший четырехугольник, небо, пересеченное по диагонали величественным облаком. По этим бескрайним пространствам скитается, затерявшись в небесной синеве, моя душа, она взывает к отмщению. Время от времени я складываю руки рупором и вопрошаю Тайну: “Когда придет смертый час Дон Хуана?” Но Тайна хранит молчание. А молчание небес, сеньоры, страшно. Оно не похоже ни на одно другое молчание. Это молчание с большой буквы. И что есть мой глас в этой пустоте? Ничто, меньше чем ничто. Я начинаю опасаться, что меня вообще нет и что мои вопли — всего лишь сон призрака, который приснился сам себе. “Когда придет смертный час Дон Хуана Тенорио?” — повторяю я на весь мир, пытаю у всех ветров, и мною овладевает отчаяние. И ветры молчат. Но я вопрошаю все настойчивей, вопрошаю смиренно и уже совсем теряю надежду получить ответ, когда небеса вдруг разверзаются и верхушка облака вдруг освещается небесным сиянием. Из облака летят сильнейшие раскаты грома и молнии, и звездный мир содрогается словно от страшного землетрясения. Бабаххх! Я падаю на колени и закрываю лицо руками. “Свят! Свят! Свят!” — восклицает мое сердце. И тут с вышины докатывает до меня, словно огромная волна: “Дон Хуан умрет нынче ночью!”

Командор сопровождал рассказ лихорадочными жестами, решительными ударами по столу, весь изгибался, приседал, размахивал кулаками и грозно топал ногами. Плащ свалился с него — его тотчас подхватил Лепорелло, — гофрированный воротник измялся. (Актер играл очень хорошо. Публика встретила аплодисментами этот монолог, написанный на безупречном французском. Дон Гонсало поблагодарил зрителей за аплодисменты.)

— Нынче ночью? — вкрадчивым голосом переспросил Дон Хуан.

— Так сказали небеса, а небеса никогда не лгут! Это случится нынче ночью, Дон Хуан!

— Что ж, сеньоры, тогда мы должны поспешить, не умирать же мне прежде, чем мы поднимем бокалы. Лепорелло, ты пригласил сеньору?

— Она ждет вас. Я не рискнул прервать пылкие речи Командора.

Он отворил дверь. Все повернули головы в ту сторону. Лепорелло застыл в низком поклоне. Появилась Мариана — босая, растрепанная, в одной рубашке. Она остановилась, прижавшись к дверному косяку, опустив голову и скрестив руки на груди.

Архиепископ вышел из себя.

— Еще одна шутка, Дон Хуан? Кто эта женщина?

Он ткнул в сторону Марианы рукой, затянутой в пурпурную перчатку, на одном из пальцев сверкал епископский перстень. Мариана подняла голову.