Дорога без возврата

– А мы от голода, – хмуро сказал парень. – Два года охоты не было.

– Охота – ненадёжное дело, – кивнул Эркин.

Они шли теперь рядом. Эркин искоса посмотрел на парня. Да, похоже, не отъелся ещё.

– Ты какого племени?

– Никакого, – сразу помрачнел Эркин. – Не знаю я.

Индеец удивлённо посмотрел на него.

– Ты что, из этих? Ну… – И с трудом выговорил по-английски: – Reservation?

– Нет, – усмешка Эркина стала горькой. – Нет. Хуже.

– Как это? – изумление парня было искренним. – Я слышал, рассказывали, ну, кто оттуда прибежали. Так ничего хуже не бывает.

– Раб я, – неохотно сказал Эркин по-английски и убеждённо закончил по-русски: – Это хуже.

Парень неуверенно кивнул.

– Я слышал… но не знаю…

– И не надо тебе знать, – буркнул Эркин, ускоряя шаг.

Индеец упорно шагал рядом, и Эркин решил, что отношения всё-таки лучше наладить.

– Тебя как зовут?

Парень произнёс что-то непонятно-гортанное и улыбнулся.

– А по-русски… Маленький Филин, да, так. А ты?

– Эркин Мороз, – улыбнулся и Эркин и осторожно спросил: – А вы вот, все из одного…

– Племени? – помог ему Маленький Филин. – Да. Род разный, а племя одно. Мы – шеванезы.

– Шеванезы? – переспросил, запоминая, Эркин.

Те, что тогда летом приезжали в резервацию возле имения, тоже называли себя шеванезами. Интересно.

– А другие племена есть?

– Есть, конечно, – пожал плечами Маленький Филин. – Но. Мы… мы самое большое племя. И на Великой Равнине первые. Остальные потом пришли.

– Ага, – кивнул Эркин. – Понятно.

За разговором они дошли до Культурного Центра. Эркин остановился.

– Мне сюда. До встречи?

– До встречи, – кивнул Маленький Филин.

Они обменялись рукопожатием, и Эркин легко взбежал по ступенькам. Маленький Филин проводил его взглядом до дверей. Странный парень какой-то. Индеец, а ничего не знает, ни поздороваться, ни выругаться не умеет. И жить хочет, как бледнолицый, в одежде… да во всём. Зачем это ему? Или он из изгнанных? Слышал о таком. Но, говорили, что такое бывало давно и очень редко. Любое племя своих бережёт, и кем надо стать, чтоб тебя изгнали… Маленький Филин недоумевающе пожал плечами на свои мысли и пошёл дальше. Никуда, просто гуляя. Нельзя же целыми днями на кровати валяться.

Входя в Культурный Центр, Эркин уже забыл о случайном собеседнике. Привычно сдал в гардероб куртку и пошёл в класс. Во вторник их было трое, остальные работали, видно, и сегодня так же будет.

Но сегодня оказалось четверо. В своём углу, как всегда о упираясь спиной в в стену, сидел Тим.

– Привет, – удивлённо поздоровался Эркин. – Ты чего, не в первую сегодня?

– Поменялся, – кратко ответил Тим и достал сигареты. – Пошли покурим.

Павлов и Новиков – они и работали в одной бригаде на стройке, и жили вместе, снимая одну комнату в меблирашках, и здесь сидели всегда рядом – даже голов в сторону разговора не повернули, сосредоточенно списывая друг у друга.

Предложение Тима удивило Эркина: Тим же знает, что он не любитель курева, – но согласился. Бросил сумку на свой стол, и они вышли. Курили обычно в туалете, в передней комнате, где раковины и сушка. Тим достал сигарету, но не закурил, а молча вертел и мял её в пальцах.

– Ну? – пришёл ему на помощь Эркин. – Давай, а то звонок скоро.

– Тут… тут такое дело, – голос у Тима натужный, будто ему сдавило горло. – Ты… того… ты пойми. Ты ж должен это знать, будь человеком, как человека прошу.

– Та-ак, – настороженно протянул Эркин, догадываясь, о каких его знаниях пойдёт речь, и перешёл на английский. – И в чём проблема?

– Затяжелела моя, – тоже по-английски ответил Тим. – Три месяца уже, врач ей сказал.

Эркин быстро на мгновение опустил ресницы и снова открыто посмотрел в лицо Тиму.

– И какая моя помощь тут нужна?

– Ну… Ну, как с этим теперь? Чтоб ни ей, ни ребёнку не повредить?

Тим смотрел на него с таким странным на его обычно непроницаемом лице выражением надежды, что Эркин заговорил очень просто и деловито.

– Сбоку или вниз ложись. Чтоб на живот не давить. И не лезь сам, только когда сама попросит.

– Ага, понял, – энергично кивнул Тим. – Всё?

– А с остальным ты не справишься, – с неожиданной для самого себя злобой ответил Эркин и перешёл на русский: – Пошли, звонок уже.

Тим молча кивнул, выбросил в урну так и не понадобившуюся сигарету, и они вышли из туалета.

В класс они вошли со звонком, но после Полины Степановны. Она только посмотрела на них, но ничего не сказала.

И урок пошёл своим чередом.

Американская Федерация

Атланта

Сейлемские казармы

Центр репатриации

В ночном бараке ровный сонный шум. Храп, вздохи, бормотание во сне, чьи-то негромкие беседы. Андрей лежит на своей койке, слушает и не слышит, плывёт в полусне. Сейчас его никто не видит, он один, может не следить ни за лицом, ни за словами. Он – Андрей Фёдорович Мороз, из угнанных… Ладно, легенду он помнит… аж от зубов отскакивает, сам же её сколько времени сочинял, складывал из подслушанных, обиняком вызнанных кусочков и осколков собственных воспоминаний, чтоб без противоречий и нестыковок, и чтоб проверке поддавалась настолько, насколько можно и нужно. Ладно, можно об этом не думать.