Дорога на Даннемору (СИ)

— Hay you, swine, give to people pencil and piece of paper! — распорядился местный начальник. Приказал, значит, чтоб Трицератопс дал нам лист бумаги и карандаш.

Получив указанные предметы от сутулого носителя балахонки, я покрутил в руках карандашик, не зная, что с ним делать.

— Напишите имена и фамилии, а также клички тех, кто вам нужен, — елейным голоском проговорил «капо», обратившись ко мне. — А Трицератопс сверится по журналу.

Верный древнему правилу ведения допросов, согласно которому никогда не следует начинать разговор с интересующей персоны, я печатными буквами написал наобум три вымышленные фамилии и лишь четвёртым в списке указал Циклописа Хренакиса. Вернув письменные принадлежности Марцинкусу Падлю, приготовился ждать.

— To read you are able? — спросил «капо» своего сутулого счетовода, ткнув пальцем-сосиской в лист бумаги.- Look in to the book these people. The answer tell to me on ear.

Не знаю, для чего он обращался к Трицератопсу по-английски, может, думал, что мы не знаем этого языка? Однако, я без затруднений понял, что Падль приказал подчинённому свериться с записями в журнале и результат доложить ему шёпотом на ухо. Трицератопс принялся листать свой журнал, шурша страницами, и водить по строкам скрюченным артрозом указательным пальцем с криво обгрызаным ногтем. Интересно, есть ли у них тут глисты и как они с ними борются?

Через минуту Трицератопс, склонившись к самому уху «капо», что-то зашептал. Главная сволочь покивал многозначительно, затем весело поглядел на меня:

— У нас кое-что для вас есть.

— В самом деле? — удивился я.

— Хотелось бы узнать, что вы можете предложить мне взамен.

— А что бы вы хотели? У нас есть унифицированные атомные батареи для электробытовых приборов, есть широкополосный радиоприёмник…

— Оружие есть огнестрельное? — перебил меня Марцинкус.

— Нет, оружия нету! Есть немного золота в мелких слитках.

— На хрена мне тут золото! — отмахнулся Падль. — Оружие нужно.

— Есть топопривязчик на фотонном гироскопе. Очень точная штука. Полезная вещь для ориентирования на местности и составления карт.

— А мы тут карты не составляем. Хотя… хотя для обмена штука полезная. «Осси» или «весси» согласятся взять. Прибор-то исправен? — с сомнением в голосе поинтересовался Марцинкус Падль.

— Конечно, исправен.

— Тогда договорились. Давайте топопривязчик.

— Сей момент! — кивнул я. — Только хотелось бы знать, что там с нашими фамилиями?

— А-а, с фамилиями… — «капо», похоже, просто забыл что служило объектом торга; впрочем, следует признать, что к этому моменту я уже практически не сомневался в том, что торг — всего лишь фикция и Марцинкус Падль пожелает забрать наши вещи силой. Мне лишь представлялось интересным, в какой момент наши переговоры перейдут в силовую фазу.

— Господин Падль, хочу добавить… — негромко проговорил я и пощёлкал пальцами, привлекая внимание толстяка. — Не надо пытаться обмануть нас, хорошо? Знаете, почему меня называют «Раз», а моего друга «Два»?

— Почему? — озадачился Марицинкус.

— Я убиваю на «раз», а он — на «два».

«Капо» призадумался, покрутил, видимо, в мозгу услышанное и так, и эдак, но ни до чего путного не додумавшись, наконец изрёк:

— Это дело мы тоже любим…

— Ну и хорошо. Так что там у нас с моим списком?

— Та-а-ак. Значит, номер первый, Наполеон Буонапарте, высадился у нас тут три недели назад. Номер второй — Марчелло Мастрояни — с ним вместе. Они отправились в Новую Каледонию — это такое ранчо к югу от нас. А двое других — Лучано Паваротти и Циклопис Хренакис — приехали чуть позже, через неделю и далее двинулись на ранчо под названием Париж. Это вглубь континента.

— Угу, — кивнул я, — Всё понятно. Просил я тебя, как человека, не врать, но видно ты не человек, а свинья, хряк, боров — не знаю даже кто, выбери сам себе эпитет по собственному разумению. Как же ты мог записать Марчелло Мастрояни и Наполеона Буонапарте в свой журнал, коли я этих чуваков выдумал минуту назад?

Глазки «капо» заметались из стороны в сторону, через пару мгновений он гневливо сощурился и с гаденькой ухмылкой воскликнул:

— Ах ты! Хитрожопый, стало быть!

Ловким движением фокусника он выдернул из-за спины телескопическую дубинку, явно подвешенную за плечом на какой-нибудь скрытой «подтяжке». Знаем мы эти фокусы с извлекаемыми из скрытых мест тяжёлыми предметами, сами умеем такое!

Поэтому едва только над головой «капо» блеснул металл дубинки, я оттолкнулся от стола и опрокинулся назад, вместе со скамейкой и сидевшим подле Сергеем Лазо. В падении я, разумеется, ударил стол снизу вверх ногами, так что тот полетел прямо в рожу Марцинкусу. Старый как мир приём, ещё в монастырской школе тюремного типа мы подобным образом метали друг в друга столы, так что их, в конце-концов, администрация приказала привинтить к полу. Что б было совсем как в настоящей тюрьме! Упав спиною на грунт, я легко совершил переворот через голову и непринуждённо поднялся во весь рост.

Улыбнулся.