Дорога Смерти

Ощетинившись короткими копьями, махатинская пехота двинулась вперед. Невидимый за стеной щитов Теодор рявкнул приказ, и солдаты дружно ударили древками о щиты. Скрежет и грохот разнеслись по лугу, заметались между деревьями за спинами мзумцев. Далеко впереди слабо дергалась черная полоса беснующегося в шторме моря. Линия вражеских стрелков вынырнула из раскрывшихся рядов Душевного Отряда, вскинула луки. Зезва потрепал Толстика за шею. Грязно выругался по-элигерски Ивон. Правый фланг махатинской пехоты, где вместе с немногочисленными конными рменами находился Зезва, пришел в движение, прикрываясь щитами. Затем волна пошла дальше, в центр и левое крыло. Хриплый вой офицера-душевника ударил по ушам, свист стрел продолжил песню смерти, обрушивая на отчаянно прикрывающихся щитами махатинских солдат ливень из стали. Крики боли. Зезва обернулся. Сразу две стрелы угодили в грудь рменского коня рядом. Лошадь встала на дыбы, дико заржала и сбросила тщетно цепляющегося за поводья всадника. Мгновение, и рухнула замертво, придавив хозяина. Отчаянный крик несчастного и испуганный хрип Толстика.

Стрелы продолжали падать, ударяли в щиты, рикошетили в стороны, пронзая ноги, глотки и плечи. Вонзались в глаза, незащищенные шлемом. Фонтан крови справа. Взмахивает руками солдат и тут уже оседает на землю, нечленораздельно мыча — хищно дрожит оперенье стрелы в его горле. Кровь заливает все вокруг. Товарищи оттаскивают тело, другие прикрывают их щитами. Один махатинец сразу же получает стрелу в бок и с диким визгом катится в грязь, хватается за древко скрюченными руками, и в следующее мгновение его взгляд застывает. Правый глаз раскрыт шире, чем левый, струйка крови катится из приоткрытого в изумлении рта. Зезва резко натянул поводья и, повинуясь резкому приказу командира рменов, пустил Толстика в галоп, уводя из-под обстрела. Наконец, долгожданный резкий свист и отборная восточномзумская ругань: это махатинские лучники выходят на позиции, занятые заранее на огромных валунах слева.

— Готовы, вашу мать дэв шатал?! Ну?! Тетиву береги от дождя, козодрючеры! Пуск!! Ха!!

Туча стрел с хищным визгом упала на вражеских пехотинцев, крики боли и гнева смешались с хохотом и радостью в мзумских рядах. Оскалившись, Теодор поднял над головой боевой топор, схаркнул в грязь, высморкался двумя пальцами с черными ногтями. Проревел хрипло, страшно:

— Махата, раз-раз!!

Солдаты грянули в ответ:

— Два-два!!

Теодор набрал в легкие воздуха, описал топором полукруг над головой.

— Мамо..?!

— …ёбство!! — завершили махатинцы.

Скрежет и лязг ударяемых о щиты копий и мечей. Ветер беснуется, дождь несется тяжелыми брызгами, тяжело чавкает грязь под ногами тяжеловооруженных пехотинцев. Знаменосец — молодой махатинец с шрамом через все лицо громко поминает матерей рощевиков и поднимает повыше древко знамени. Налетевший ветер принимается терзать полотнище с изображением вепря и рунами "Махата". Наконец знамя разворачивается полностью и плывет в массе солдатских шлемов, копий и щитов.

— Мечом, раз-раз!! — рев Теодора несся по рядам мзумцев, заглушая звериным рыком дождь и ветер.

— В жопу Рощи чавк-чавк!! — отвечают солдаты.

Зезва понесся к валунам, намереваясь вместе с конными стрелками обогнуть серые камни. Словно из-под земли выросли темные фигуры с топорами в руках. Огромные щиты с изображением бородатого воина с поднятой рукой. Душевный Отряд. Ныряльщик сглотнул тяжёлую вязкую слюну.

Свирепо рыча, огромный рощевик обрушил на Зезву удар двуручного топора. Мзумец едва успел подставить свой щит. Который тут же разлетелся в щепы. Рядом повалился с седла рмен с раскроенным черепом. Душевники сомкнули щиты и стали сжимать клещи вокруг всадников. Командир рменов выкрикнул приказ, конные стрелки рванули назад, но шестеро или семеро всадников оказались в западне, в их числе и Зезва. Свист стрел, ржание, крики. Курвова могила, метят в лошадей! Прорываться верхом? Зезва оглянулся. Не выйдет. Ныряльщик спрыгнул с седла, ударил мечом плашмя по Толстику.

— Домой!!

Рыжий конь покосился на хозяина, заржал.

— Домой, а то на колбасу пойдешь!! Ну?!

Линия вражеских солдат уже близко. Наконец, Толстик внял приказу и ринулся назад. Зезва стиснул зубы, когда один из душевников замахнулся на коня копьем. Промахнулся. Проводив рыжего друга взглядом, Ныряльщик бросился к кучке рменов. Один из них, молодой парнишка с редкой куцей бородой, благодарно кивнул. Зезва не удостоил его ответом. Он ругал себя последними словами.

— Говори. Быстро.

— Ваше Королевское Величество, докладываю: бунтовщики остановлены по всей линии Хумсты! Благодаря слаженным действиям наших войск, неприятель отброшен за…

— Молчи! А звуки битвы, пожара, вопли — что я слышу, это что, чайки?! Ваадж? Правду. Быстро.

— Государыня… положение тяжелое. Галеры Влада Картавого атаковали город элигерским огнем. Пылают доки и рыбацкие лодки. Наши корабли сумели отогнать врага в море. На суше…. Господин Самарий! Вы ранены?

— Ерунда. Государыня, я счастлив, что…

— Милый друг, пожалуйста, без церемоний. Аинэ, чистые тряпки, воду, живо!