Дорога в Гандольфо

Тем, кто имел отношение к разведке, было хорошо известно, что некоторые южноамериканские компании, получая субсидии извне, в начале сороковых годов поставляли военное оборудование странам фашистского блока, зарабатывая тем самым огромные прибыли. В те жаркие военные дни портами назначения неизменно выступали Кейптаун и Порт-Элизабет, поскольку дела с документацией в этих двух местах обстояли из рук вон плохо. если только таковая и вообще велась. И большинство судов, которые должны находиться у южноафриканских причалов, меняли свой курс в Южной Атлантике и шли в Средиземное море, главным образом в Италию.

Но возможно ли это, чтобы лорд Дэнфорт решился повторить свои собственные операции тридцатилетней давности?

Ведь одно дело — выкачать из Юго-Восточной Азии несколько миллионов в семидесятых годах, и совсем другое — сделать себе состояние на тех испытаниях, которым подверглась Британская империя. За подобные вещи имя любого человека могло быть весьма быстро изъято из гостевого списка в Букингемский дворец.

И теперь для Хаукинза было самое время поговорить через океан с ссмидесятидвухлетним лордом Сиднеем Дэнфортом, одним из столпов британской промышленности, возведенным в рыцарское достоинство. И почти самым богатым человеком в Англии.

Да, черт побери, «Шеперд компани» привлекала к сотрудничеству самых достойных инвесторов.

Глава 11

На Стрэнде царила толчея. Было начало шестого, и толпы чиновников устремились к своим домам.

Сэм прилетел в аэропорт Хитроу в три часа сорок минут и сразу же, не теряя времени, отправился в заранее забронированный номер в «Савое». Он мечтал насладиться комфортом, в котором так нуждался сейчас, после того кошмара, коим обернулось для него пребывание в Женеве.

Дивероу понял, что при составлении любого доклада он должен делать вид, будто ничего не знает об истинных намерениях «Шеперд компани». И что недостаточную компетенцию необходимо компенсировать глубокой почтительностью к неизвестным ему доподлинно целям, преследуемым «Шеперд компани», и особенно к ее президенту, который, насколько он может судить, руководствуется в своей деятельности исключительно религиозными убеждениями,

И поначалу женевские банкиры были поражены его скромностью. Боже, десять миллионов американских долларов, а наблюдающий за их депонированием юрист только улыбается, изрекает весело нечего не значащие фразы, отмалчивается, когда к нему пристают с расспросами относительно его самого и его клиентов, и энергично качает головой, коль скоро речь заходит о религиозном братстве и потрясающей сумме! Понятно, что они стали приглашать его на обеды — с обилием вин, фривольностями и предложениями невероятного разнообразия постельных утех. В конце концов, это была Швейцария, а доллар оставался долларом, и столь прямолинейный подход к делу не следовало смешивать с тирольскими напевами, эдельвейсами и милыми девушками в белоснежных передниках. Постепенно, пока обеды сменялись ужинами, Сэмом все более овладевали мысли о том; что женевские банкиры пришли к выводу, что он либо самый глупый из всех юристов, какие только приезжали когда-либо из Соединенных Штатов, либо наиболее скрытное подставное лицо, которое когда-либо пересекало их границы.

Он продолжал эту игру целых три дня и три ночи, оставив позади себя с полдюжины приведенных в замешательство швейцарских бургомистров, до слез расстроенных тем, что они так ничего и не получили в ответ на свою доверительность, кроме больных желудков вследствие чрезмерной нагрузки на них. Давление, которое они оказывали на Сэма, было невыносимым. И, наконец настал момент, когда ему пришлось все свое внимание сконцентрировать на том, чтобы с уст его не сходила суровая и сдержанная улыбка, а чувство страха не заслонило от него все остальное. Он настолько вошел в роль, что даже в аэропорту, куда его провожал вице-президент «Грейт бэнк», только улыбнулся и произнес одно-единственное слово — «спасибо», пока тот набрасывал на него плащ.

Сэм так спешил покинуть эту чертову Женеву, что оставил там бритвенные принадлежности, чем и объяснялись теперь его поиски аптеки на Стрэнде. Он прошел в южном направлении полтора квартала, находившихся напротив ипподрома, и зашел к «Стрэндским фармацевтам». Сделав покупки, он направился назад в отель, предвкушая тот миг, когда надолго заляжет в теплую ванну, потом побреется и хорошо пообедает в гостиничном гриль-баре.

— Майор Дивероу! — услышал вдруг Сэм энергичный женский голос, явно принадлежащий американке. Он донесся из такси, остановившегося во дворе гостиницы.

Это были «ниспадающие и тяжелые», или, иными словами, прелестная Энни, четвертая жена Маккензи Хаукинза. Она бросилась к Сэму и, обняв его, тесно прижалась к нему всем своим телом.

Затем, так же быстро отпрянув, проговорила в явном смущении:

— Извините меня! Боже мой, это произошло само собой! Еще раз прошу прощения. Но ведь это просто потрясающе: увидеть здесь знакомое лицо!