Дорога в Гандольфо

— У меня тоже горела такая лампочка после обеда, — заметила Энни. — Я увидела ее, когда вернулась, чтобы переобуться. Это означает, что тебе должны звонить.

— Или оставили послание...

—. Что касается меня, то мне звонил муж из Санта-Моники. И я позвонила ему сама. Ты знаешь, что в Калифорнии было только восемь часов утра?

— Весьма мило с его стороны встать так рано и звонить тебе.

— Как бы не так. Насколько мне известно, у него в Санта-Монике два дела: ресторан и девица. Но ресторан в восемь часов не открывается, — прости меня за такие подробности. Я полагаю, что Дон просто решил удостовериться в том, что я и в самом деле укатила за семь тысяч миль.

Энни простодушно улыбнулась ему. А он не знал, что ответить, поскольку все было ясно.

— Похоже, у него и впрямь есть основания для проверки.

Сэм зажег свет в прихожей. В гостиной и так уже горел свет, поскольку, уходя пять часов назад, он не выключил его.

— Мой муж страдает от умственного расстройства, характерной чертой которого является тяга к дешевым девкам. Как адвокату, тебе известны подобные случаи. И он одержим только одной идеей: как бы не попасться с одной из них. Я, как ты понимаешь, говорю не о моральной стороне дела: ему плевать на мораль, лишь бы все было шито-крыто. Я говорю о финансовой стороне. Он до смерти боится, что суд заставит его заплатить большие деньги, если я решусь выйти из игры.

Они вошли в гостиную. Сэм хотел сказать что-нибудь, но так и не нашел, что именно, поскольку все было опять ясно. И он выбрал самое безобидное:

— Я думаю, он не в своем уме.

— Ты приятный парень, но тебе не следовало бы говорить это. Хотя, я полагаю, это самое мягкое из того, что ты бы мог сказать.

— Давай поговорим о чем-то другом, — перебил он се, указывая на кушетку и чайный столик, на котором лежали газеты. — Садись, Я вернусь через минуту. И я не забыл о твоем обещании застегнуть мне рубашку и завязать галстук.

Сэм направился в спальню.

— Ты не будешь звонить вниз? — спросила Энни.

— Потом, — ответил Сэм уже из спальни. — У меня нет ни малейшего желания портить себе обед или наш поход в одну или две пивные, если они, конечно, будут еще открыты к тому времени, когда мы наконец выйдем.

— Мне кажется, тебе все-таки лучше выяснить, что это за корреспонденция. Вдруг что-нибудь важное.

— Самое важное для меня сейчас — это ты! — воскликнул Сэм, вынимая из шкафа вязаную куртку.

— А что, если там что-то экстренное? — не унималась женщина.

— Самое экстренное для меня сейчас — это ты! — повторил он, выбирая на другой полке рубашку в красную полоску.

— Я не могу не позвонить, или не прочитать оставленную для меня записку, или не ответить человеку, если даже я и не слышала никогда его имени. Это не очень вежливо.

— Ты не юрист, — возразил Сэм. — Ты когда-нибудь пробовала дозвониться до юриста на следующий день после того, как ты наняла его? Так вот, если ты когда-нибудь попробуешь сделать это, то сразу же столкнешься с его приученным лгать секретарем.

— Но почему? — спросила Энни, стоя в дверях спальни.

— Только потому, что он уже получил твои деньги и теперь рассчитывает на новый гонорар. А все твое дело, возможно, заключается в обмене письмами с другой стороной, не принимая во внимание иные объяснения. Но он не хочет осложнений.

Когда Сэм надел на себя рубашку в красную полоску, Энни подошла к нему и принялась не спеша застегивать ее.

— Ты слишком рассудочен. И здесь, в этой странной стране...

— Не такая уж она и странная, — улыбнувшись, перебил ее Сэм. — Я бывал тут раньше. И не забывай, что я — твой гид!

— Но ведь ты только что вернулся из Женевы, где тебе, судя по всему, досталось...

— Ничего страшного: я же выжил.

— И сейчас кто-то отчаянно разыскивает тебя...

— Что значит — отчаянно? Я не знаю никого, кто был бы столь отчаявшимся.

— Ради Бога, перестань! — Женщина, застегивая воротник, потянула за него. — Такие вещи действуют мне на нервы.

— Почему?

— Да просто потому, что у меня развито чувство ответственности!

— Но ты тут ни при чем. — Сэм был несколько озадачен. Энни воспринимала все очень серьезно. И это вызвало у него недоумение.

В этот момент зазвонил телефон.

— Слушаю вас!

— Мистер Сэмюел Дивероу? — услышал Сэм уверенный голос англичанина.

— Да, это Сэм Дивероу.

— Я ждал вашего звонка...

— Я только что появился у себя в номере, — перебил его Сэм, — и еще не ознакомился с оставленными для меня записками. Кто вы?

— В данный момент вполне достаточно просто телефонного номера.

После короткой паузы Сэм заявил раздраженно:

— В таком случае вам придется ждать всю ночь: я не говорю с номерами.

— Послушайте, сэр, — последовал взволнованный ответ, — вам ведь больше никто не должен звонить.

— Это звучит слишком нахально, я думаю...

— Думайте все, что вам угодно, сэр! Я очень спешу, с трудом лишь выкроил время для вас. Где бы мы могли сейчас встретиться с вами?

— Не уверен, хочу ли я этого! — произнес резко Сэм, — И вообще, Бейзил, или как вас там еще, я советую вам катиться к чертовой матери!