Дорогой длинною

Малиновая блестящая ткань великолепно подошла ей, самым выгодным образом оттенив тёмный цвет лица и иссиня-чёрные, уложенные в высокий валик волосы. Узкий лиф подчёркивал тонкую талию и небольшую, ещё полудетскую грудь, мягкие складки юбки, переливаясь и играя в свете лампы закатными, рубиновыми, пурпурными тонами, ниспадали к ногам. Данка, вся пунцовая, под цвет платья, взволнованно дышала, прижимая руку к слишком низко, по её мнению, обнажённой груди, и была хороша как никогда. Варька поймала её панический взгляд, молча протянула ей шаль, и Данка с облегчением замоталась в неё. Цыгане негромко рассмеялись.

– Ну, видали вы, ромалэ, такое… - с улыбкой начала было Марья Васильевна, но в это время хлопнула дверь, и в комнату ворвался Стёпка с вытаращенными глазами:

– Господа цыгане, там уж гости беспокоятся! Выход ваш давно уже… Ой-й-й, батюшки святы… Да-а-арья Степанна… Прынцесса незабвенная вы наша… Ну всё, ослеп я до второго Христова пришествия!

– Что, прямо так и выйдешь? - вполголоса спросила Варька, приблизившись вплотную к Данке.

– А что, переодеваться время есть? - дёрнула та плечом, готовясь к новой ссоре. Но Варька только усмехнулась и, вытянув из стоящей на столе корзины с цветами одну розу, аккуратно вставила её в Данкин корсаж. Данка недоверчиво улыбнулась в ответ.

– Знаешь, кто это? - так же тихо спросила Варька.

– Нет…

– Знаешь. - уверенно подытожила Варька и, повернувшись вслед за выходящими из "актёрской" цыганами, слегка потянула Данку за руку. - Идём…

принцесса незабвенная.

Данка кивнула, но не двинулась с места до тех пор, пока весь хор не вышел из комнаты. Митро выходил последним, и Данка тронула его за рукав.

Тот замедлил шаг; оставшись наедине с Данкой, вопросительно взглянул на неё. Та, шумно вздохнув, сказала:

– Дмитрий Трофимыч, мне бы в самом деле водки…

– С ума сошла, сестрица? - Митро невольно оглянулся на закрытую дверь. – Яков Васильич нас поубивает…

– Петь не смогу! - пригрозила Данка. - Так горло и дерёт, так и дерёт…

– Подведёшь ты меня под монастырь! - нервно сказал Митро. - И откуда у меня, сама подумай?! Ты бы ещё прямо в зале схватилась, у всех на глазах!

– Дми-и-итрий Трофимыч… - заныла Данка.

– Замолчи! Ох, доиграемся мы с тобой… - Митро прижал плечом дверь, и в его руках невесть откуда появилась плоская фляжка. - Пей, я посторожу!

Да живо, пока нос кто-нибудь не сунул!

Испугавшись, Данка сделала довольно большой глоток и тут же закашлялась, поперхнувшись. Митро протянул было руку за фляжкой, но Данка отстранилась и сделала ещё один глоток. Митро вырвал у неё фляжку насильно.

– Хватит, сомлеешь без привычки! Не кагор, небось! Ну, всё, с богом, ступай… И боже сохрани тебя на Яков Васильича дохнуть! Завтра же в соломе на базаре сидеть будешь, и я с тобой вместе!

– Нет, Дмитрий Трофимыч, я тебя не выдам. - серьёзно пообещала Данка.

И, стараясь не обращать внимания на тут же закружившуюся голову, побежала вслед за Митро.

Навроцкого она увидела сразу, как только вышла в зал и глаза привыкли к яркому свету свечей. Тот сидел за столиком у самых дверей и, поймав Данкин взгляд, немедленно отсалютовал ей бокалом с шампанским. А та не сумела даже кивнуть в ответ, изумлённая той переменой, которая произошла с её случайным знакомым. На нём больше не было ни нелепых рыжих туфель, ни потрёпанного костюма с грязным платком в кармашке, ни перстня с фальшивым камнем. Сейчас Навроцкий был одет в безупречного покроя чёрный фрак и сверкающую белизной сорочку, а в галстуке тускло поблёскивала булавка, которая показалась Данке бриллиантовой. "Господи… Генерал-губернатора он, что ли, в очко надуть успел?!" - испуганно подумала она, прикидывая, сколько времени прошло с тех пор, как они расстались в переулке. Данка даже не сразу почувствовала, что Варька усиленно толкает её в бок, а когда эти толчки стали чрезмерно ощутимыми, сердито скосила в её сторону глаза:

– Ну, чего тебе?!

– Ты хоть из приличия поклонись… Сыромятников вон прямо скачет!