Доржи, сын Банзара

Для важных гостей были приготовлены дорогие ковры. Тайша направился на свое место. За ним следовали русские гости.

Неподалеку от гостей уселись зайсан Тыкши и Ганижаб. Дальше — Мархансай. Все они заискивающе смотрели на тайшу, а в душе были обижены, что тот ни слова им не сказал, даже не поздоровался.

Доржи отошел от коновязи, шныряет между людьми, слушает и смотрит… Какие красавцы кони бывают на свете! Из какого ключа они воду пили, на каких лугах росистую траву щипали?.. Кто же из них выйдет победителем?

Есть чем восхищаться Доржи. Здесь собраны лучшие кони самых богатых людей Джидйнской и Селенгинской долин, Дырестуя, Боргоя и Иволги…

Улусники любуются высоким рысаком с красивой кличкой Огонь. Они называют его ласково — Жаркий огонь. А рысак как бы чувствует общее внимание и восхищение, нетерпеливо бьет копытом о землю, гордо поднимает голову, прядает высокими ушами. Рядом Дымчатый скакун, или Дымка-красавец, как его здесь прозвали. Дымка грызет дерево коновязи. У него гибкое тело, длинная голова, грудь, как у голубя… А вот Алтай шагай — Золотая бабка — ашабагадского зайсана. У него золотистые копыта, стройные ноги, а уши еще острее, чем у Жаркого огня. Один конь краше другого, — Синяя молния, Саврасый хулэг, Волчьи уши — всех не перечислишь. Люди смотрят на лошадей с немым восхищением, но потом все же поворачивают головы к черному жеребцу тайши. Он — как из сказки. Бока жеребца будто не шерстью покрыты, а дорогим китайским шелком, такие гладкие — муха и та поскользнется.

— Вот он — будущий победитель, — показывает на жеребца Гомбо Цоктоев.

— Хороший конь, — соглашается какой-то незнакомый Доржи старик, — только слишком грузный… Хороший скакун, — повторяет он и задумывается. Все ждут, что он скажет еще. — Третьим или четвертым придет. А может, пятым будет…

Большая группа людей окружила Мунко-бабая.

— Мунко-бабай, какой конь придет первым? — почтительно спрашивают его, ждут, чтобы Мунко обронил хоть одно слово.

Но старик знает цену слову в такой день. Он осторожно уклоняется от ответа:

— Сыновья мои, пока трудно сказать, какой конь придет первым, именем какого коня начнется сегодня похвальная песня.

У коновязи разгорается спор, вот-вот вспыхнет ссора.

— Победит жеребец тайши!

— Нет! Дымка придет первым! Если Дымка не победит, согласен выйти из юрты голым!

— Да ты и сейчас не особенно одетый…

— Бросьте… Лучший скакун — Алтай шагай…

Тут подошел Еши Жамсуев со своей Рыжухой. Места у коновязи не нашлось, он привязал Рыжуху за чью-то телегу. Сразу появился Гомбо Цоктоев.

— Что, Еши, решил попытать счастья?

— Да.

— Ну что ж… попытай. Пожалуй, победителем будешь.

— Может быть… Если из-за подковы не захромает.

Цоктоев покраснел, юркнул в толпу и стал что-то нашептывать то одному, то другому…

И вдруг все заинтересовались Рыжухой.

— Это из какой долины скакун, из какого улуса рысак? — насмешливо спрашивают у Еши приятели Гомбо Цоктоева.

— Не кобыла, а рыжая буря!

— Ноги-то, ноги какие! В шерсти, как в овчинных унтах!

Злые шутки сыплются со всех сторон. Но вот вынул трубочку изо рта Бадма Хоролдоев, знаток и лекарь лошадей, силач из второго табангутского рода.

— Мне пятьдесят лет, — говорит он. — Я прямо из люльки пересел в седло. Коней на своем веку видел всяких — и хороших, и плохих, и своих, и чужих. Ни одни скачки без меня не прошли. И я говорю: не спешите смеяться! У этой Рыжухи в глазах огонь, в челке ветерок…

Бадму Хоролдоева уважают, но все же он не Мунко-бабай. Шутники не унимаются:

— Ну, раз Хоролдоев сказал… Я ставлю на Рыжуху.

— И я, мне тоже хочется побыстрее разбогатеть!

— Почему, Еши, навоз не возишь на своем рысаке?

— Привяжи-ка ее подальше, а то жеребец тайши лягнет, и пропала твоя Рыжуха…

Еши не отвечает. Он отводит Доржи в сторону и говорит:

— Не слушай, что эти люди болтают. Наша Сиротка обязательно победит. Только повод не натягивай. Ногами обхвати покрепче, чтобы не свалиться. Понял?

— Понял, — отвечает Доржи.

Он встревожен. А вдруг Рыжуха отстанет от всех? Тогда придется всю жизнь терпеть насмешки.

Гомбо Цоктоев подошел к тайте, что-то шепнул ему… Тайша поднялся, стал обходить коней. Как только он дошел до Рыжухи, Цоктоев мигнул своим приятелям, и те подняли крик:

— Не допускать кобылу на скачки!

— Запретить!

— Она коней позорит!

Тайша с насмешливой улыбкой разглядывал Рыжуху. Из-за чего спор? Как мог этот дурак Гомбо Цоктоев подумать, что лохматая кляча в силах тягаться с его черным жеребцом!

— Что за шум? — властно произнес тайша. — Зачем запрещать? Резвый конек, пусть себе бежит.

Тайша ушел. Доржи кто-то схватил за руку. Это Тыкши Данзанов.

— Доржи, — шепчет Тыкши, — Доржи, я тебе полтинник дам. Вот он, видишь, полтинник… Ты придержи Рыжуху, если она вперед вырвется. Не давай обогнать моего Шоно шэхэтэ[39].

Тыкши вертит перед глазами Доржи монету с двуглавым орлом. Мальчик успевает заметить, что крылья у орла раскрытые, зубчатые. Кажется, что орел так и хочет влететь ему за пазуху.