Доржи, сын Банзара

Доржи вдруг оказался на середине комнаты. Подпрыгивает, падает, поднимается и снова падает… Когда слушает музыку — забывает двигать ногами, когда вспоминает про ноги — не слышит музыки.

Веселье кончилось поздно. Алексей мокрым веником вымел пол. А спать никому не хочется.

— Давайте рассказывать интересные истории, — предложил Цокто.

У каждого есть что рассказать, есть вещи, о которых он знает больше других. Алексей, например, любит говорить о птицах. Он знает их повадки, подражает птичьим голосам, так же, как Еши Жамсуев передразнивает нойонов, лам, зайсанов; Вот и сейчас он начинает новую историю:

— У нас в Большом луге писарь поймал два десятка гусей. Он сушил рыбацкую сеть, гуси сели и запутались. Писарь на всех гусей надел маленькие хомутики, уселся в мешок, и гуси подняли его высоко-высоко, под самые облака, пронесли над синими озерами, над зелеными степями…

Ребята не верят, но слушают с увлечением.

— Неправду говоришь, — упрекает Цокто.

— Как же, я знаю этого писаря. Он такой же подслеповатый, как Артем Филиппович.

Шагдыр Зариктуев рассказывает про своего земляка, который смастерил из железа человека.

— Тот кузнец недалеко от нас живет. Он поставил железного человека у своей юрты, хотел научить его овец пасти. И научил бы, да этого железного человека чужие люди украли…

Доржи тоже хочется удивить мальчиков. Он думает, о чем бы рассказать. Вспомнил про Еши Жамсуева. Если сказать: «У нас есть Еши Жамсуев, он играет на хуре, заведует магазейным амбаром. У него кобыла Рыжуха», — получится неинтересно. Ребята рассказывают про необыкновенных земляков.

— У Еши богатырская сила. Он перетащил с одной горы на другую огромное Каменное седло. Ламы его колдуном объявили, чуть руки ему не отрубили. Он замечав тельный мастер, умеет вырезать из дерева птиц и животных. А как рисует! Он еще маленьким был, когда один сосед из зависти перебил ему на руке жилы. Слышали бы, как Еши играет на хуре! Сколько улигеров знает! За семь дней и семь ночей не пересказать все сказки, какие он помнит. Наш Еши подружился в Петровском Заводе с самим Николаем Бестужевым. За это его не любит наш богатый сосед Мархансай. Еши очень умен.

Доржи задумался. Как им доказать, что Еши и правда очень умен?

— Он переспорил губернатора… Как переспорил, не знаю. Он не рассказывал, не хвастался. А то однажды зашел в суд. Там тайша Ломбоцыренов чужую землю хотел присвоить. Еши встал и крикнул: «Не твоя это земля!» Тайша рассердился и говорит ему: «Замолчи! Рачве ты не знаешь, кто я?» Еши ему ответил: «Как не знать, знаю. Ты — тайша. Это ты присвоил пятьдесят тысяч рублей в степной думе и опять к казенным деньгам руки протягиваешь. Я знаю тебя».

— Богатый он, ваш Жамсуев?

— В Ичетуе нет человека беднее…

У Климова, сына пристава, тоже есть свои любимые рассказы.

— Вчера ночью был обыск у одного лекаря из таможни. — Доржи насторожился. — Он запрещенные книги читает. Жалко… — Климов пожевал губами и добавил: — Жалко, что ничего не нашли. Он спрятать успел.

На следующий день было воскресенье., Алеша вернулся с базара, вывалил из кармана на стол пряники и принялся торопливо рассказывать:

— Какой-то мальчишка украл у одной женщины сумку с деньгами. Полицейский поймал его. Мальчишка плачет: «Я сирота, с голоду украл!» Полицейский ему кулак в нос тычет. Кулачище большущий, как верблюжье копыто. Народ собрался. Женщина отняла у полицейского воришку и сунула ему гривенник: «На, говорит, купи себе хлеба». Все так и ахнули, он у нее сумку хотел украсть, а она ему — деньги… «Вы, говорит, не бейте его, а лучше в воспитательный дом устройте». Полицейский смеется: «Там и без этого жулика всякой голытьбы полно, девать некуда». Она тогда к толпе повернулась: «А вы что смотрите? Сироту не видали? Чем сожалеть, да удивляться, лучше бы кто-нибудь усыновил его». Ну, народ загалдел: «Возьми такого, он в первую ночь обкрадет», «Нам своих детей девать некуда, не то что чужих брать!» Один бородатый рассмеялся: «Если душа болит, усыновите и воспитайте сами». А женщина ему: «Я, говорит, воспитываю сирот — бурятку и цыганку».

Доржи вскочил.

— Алеша! Это же Мария Николаевна!

Доржи рассказал мальчикам о Марии Николаевне и Сэсэгхэн.

— Почему ты раньше не говорил?

— Я думал, что их нет в Кяхте. Я заходил во многие дома, спрашивал людей. Может быть, ходить из дома в дом, пока не попадем к ним?

— Нет. Будем по очереди по воскресеньям дежурить на рынке. Придет на рынок — встретим.

— Давайте напишем на бумажках: «Кто знает Марию Николаевну, приходите в русско-монгольскую войсковую школу». Бумажки расклеим по городу.

— Правильно! Напишем, что будет выдано вознаграждение — рубль.

— Соберем по гривеннику.

Алексей предложил:

— Пойдем, Доржи, к Матвею Семеновичу — он многих в Кяхте знает.

Доржи и Алексей отправились в библиотеку. Матвей Семенович, услышав, что у Марии Николаевны воспитываются бурятка и цыганка, сразу отозвался:

— A-а… Вы про Марию Николаевну Орлову спрашиваете? Она живет во дворе таможни. Вон, у дороги на горе… Достойная женщина.

В ГОСТЯХ У МАРИИ НИКОЛАЕВНЫ