Досье Сарагоса

Все началось с признания Скоблина Гейдриху: мол, маршал Михаил Тухачев-ский, верховный главнокомандующий после Сталина, подстрекал к заговору для свержения диктатора. Тухачевский отправился в Лондон в январе 1936 году по случаю похорон короля Георга V. Он воспользовался этим, чтобы прозонди-ровать реакцию различных видных английских деятелей по отношению к пре-тензиям Гитлера на Австрию и Чехословакию, и высказал свои опасения, что Сталин воспользуется этим, чтобы начать мировой конфликт, противопоставив силу силе.

(Михаила Николаевича Тухачевского как начальника штаба РККА вряд ли следует назы-вать «верховным главнокомандующим после Сталина», ведь между ним и Сталиным был еще нарком обороны Ворошилов. — прим. перев.)

СД Гейдриха было в курсе этого демарша. Утечки информации в Лондоне неза-медлительно дошли до посольства Германии. Следовательно, в том, что говорил Скоблин, была правда.

Утечки были также в Париже, из французских кругов. Тухачевский побывал там до своего возвращения в СССР. Он беседовал с генералом Морисом Гамеленом, и с подобными же намеками. Какими бы скупыми и неточными ни были эти при-знания, любой специалист разведки мог бы сделать из этого вывод, что за ку-лисами Кремля что-то замышлялось. Тухачевского, впрочем, принял министр во всех правительствах того времени Анатоль де Монзи, достаточно чуткий чело-век, чтобы предугадать некую интригу. Его любовница Люба тоже присутство-вала на встрече. Супруга Эжена Шкаффа, сотрудника газеты «Юманите», пи-шущего под псевдонимом «Жан Фревиль», она добровольно информировала НКВД, но в тайных лабиринтах французской контрразведки, в то время до такой степени ориентированной на немецкую опасность, что она почти не интересо-валась советскими действиями, казалось, никто ничего не подозревал. Что бы там ни было, Скоблин заверил Гейдриха, что популярность Тухачевского и его штаба внушает опасения Сталину, который собирал все возможные улики про-тив маршала, но еще не располагал достаточными доказательствами, чтобы об-винить и устранить его. Он в душе больше всего боялся того, что маршал и мно-гие из его генералов, связанные с 1921 по 1932 год с германо-советским со-трудничеством, исподтишка затевают заговор против него.

У Сталина не было доказательств? Гейдрих собирается сфабриковать их. Он го-ворит об этом Гиммлеру, который, как обычно в деликатных случаях не говорит ни да, ни нет. Затем Гейдрих обсуждает этот вопрос с Гестапо-Мюллером, который ненавидит касту военных, будь они немцами или русскими. Им требовалось достать записки и документы, датированные периодом 1921–1932 годов. Среди них, разумеется, были те, на которых стояли подписи Тухачевского и его дове-ренных лиц.

Тогда Гейдрих приходит к полковнику Гансу Остеру, одному из близких помощ-ников адмирала Канариса. У Абвера действительно где-то в его ящиках должны храниться документы времен Рапалльского договора. Он хотел бы посмотреть на них.

Остер вежливо ему отказывает: мол, Абвер не располагает такими архивами… Гейдрих не отступает. Он пользуется одной из своих конных прогулок с Канари-сом, чтобы обсудить эту проблему, но адмирал уверяет его, что у его службы нет никаких документов относительно этого периода. На следующий день Кана-рис предупреждает своих ближайших коллег, что Гейдрих втайне замышляет «один из тех скверных поступков, к которым он имеет привычку, и они должны следить за тем, чтобы Абвер никоим образом не оказался скомпрометированным в какой-либо операции, осуществленной им и Мюллером, его злым гением».

Несколькими днями позже подручные Мюллера совершают налет на один из ар-хивных центров Вермахта. Там на самом деле оказались документы с подписью Тухачевского.

Затем Мюллер передает в распоряжение Гейдриха нескольких «уголовников», которых он только что вытащил из концентрационного лагеря и которые, при случае, уже изготовляли для него подделки. Им предоставляют маленькую спе-циальную мастерскую, где они и работают под присмотром Гейдриха, Мюллера, генерала СС Германа Беренса и еще одного эсесовца, Альфреда Науйокса, ко-торый и в будущем будет иметь дело с некоторыми операциями такого рода.

Были подготовлены два досье. Каждое включает письма, записки, доклады, прочую корреспонденцию, на некоторых среди них есть подпись маршала Тухачевского. Подлинная подпись, так как взята из настоящих документов, но в да-тах документов были изменены цифры (1935 или 1936 вместо 1925 или 1926), когда, например, речь идет о письме маршала «немецким друзьям».