Достаточно хорош

Николаос

Журнал “Самиздат”

Рассказ: Мистика

Серия: Солнцепоклонник (2)

1999 г.

Убивающий то, что любит, будет проклят.

С. Кинг “Темная Башня”

*

Он понятия не имел, честное слово. Ему даже в голову не приходило, что эта история может закончиться ТАК. Подобные прозрения обычно приходят немного позднее того времени, когда их еще можно использовать. Знал бы, где упасть… Но это произошло слишком поздно. А с чего все началось? С Милагрос Моралес? Возможно. Можно сказать, с Рэйчел и Харлана, но это будет не совсем правда. С поглощения с самого нежного возраста всевозможного чтива, фильмов и информации о монстрах? Слишком глубоко. С подсознательного, а потом и сознательного желания влиться в их ряды? Уже ближе. Скорее всего, отправной точкой был Слайтли Мэд. Хотя справедливости ради нельзя не отметить, что именно у него-то и в мыслях ничего подобного не было.

Входя в чат, Бретт Раш не надеялся ни на что. Как обычно. Он всегда пассивно наблюдал за оживленными “разговорами”, но встревал редко - ему не было интересно, у него даже не было своей собственной клички. Только иногда он подбрасывал мысль, сидевшую у него в голове с таких давних пор, что уже почти перестала волновать. Интересовала неадекватная реакция на нее. Это было просто какое-то колдовство - в чате как нигде всегда навалом остроязыких умников, с радостью готовых просклонять любые глупые, нелогичные или просто безумные заявления.

Только не в этом случае.

Бретт включил автоответчик. Обиженный голосок Моны сообщил, что за своими вещами она пришлет завтра. Да хоть к следующему Рождеству - кому мешает ее барахло? Все равно ведь придется мириться. Затем звонила Руби, поздравляла с повышением. Люблю тебя, милая девочка, но ты не вовремя. Потом - хозяйка квартиры…

Дальше слушать расхотелось. Он потянулся к клавиатуре, и пальцы сами отстукали привычную фразу:

Носферату: Хочу стать частью темноты.

Ничего не изменилось. Народ отреагировал на сообщение как обычно, то есть никак. Они старательно обсуждали погоду, новый сингл Limp Bizkit, новый фильм Альмодовара, и в этом нарочитом игнорировании чувствовалось какое-то напряжение, почти страх, словно Бретт способен заразить их чем-то омерзительным и неизлечимым. Это вызвало у него привычную усмешку, которая, впрочем, через секунду сползла.

S. M.: ПОЧЕМУ?

Отчего-то он сразу понял, что это именно ему, хотя вопрос был отправлен в общак. Обычный шрифт, шесть букв, ничем не отличающихся от других прочих - и такая необъяснимая уверенность. Сделав небольшую паузу, он отстукал в приват:

Носферату - S. M.: Хочу не бояться, а сам внушать страх.

Это была святая правда. Ночью город преображался; по правде говоря, в нем и днем хватало хищников, но с наступлением темноты к ним прибавлялись другие - банды сектантов, маньяки и вампиры. Последние со стойкостью крыс и тараканов пережили годы тотального истребления, хотя и всегда были в меньшинстве. Теперь, когда “смутные времена” давно прошли, люди ненавидели не-мертвых тихой ненавистью, но почти смирились с их существованием. В школе не проходили, но и как альтернативную форму жизни не отрицали. Да и как можно отрицать очевидное? Итак, в энциклопедиях им была уделена пара страниц - вот и вся любовь. Ну конечно, сами брали они гораздо больше, хотя и не так много, как могли бы. И весьма неохотно пополняли свои ряды.

Да и ненавидели их не все. Многие (кто, разумеется, лично не сталкивался) втихомолку восхищались, таких любителей андеграунда и дешевой романтики всегда достаточно на процент населения. Они не заметят кровь, пока их не ткнут в нее носом. К ним относился и Бретт. Но серьезно заболел этим после того, как однажды ночью, еще проживая в Детройте, встретил свою бывшую одноклассницу Милагрос Моралес.

Они столкнулись буквально лоб в лоб, и Бретт просто рот открыл, даже забыв испугаться. Серая мышь, “грязная мексикашка”, забитая, презираемая за неумение и нежелание нормально выглядеть, противно картавящая, с вечно немытыми волосами, заплетенными в жидкие косички - от нее осталось ровно столько, чтобы он все же узнал - превратилась в шикарную и опасную бестию с волшебными глазами-звездами. Она тоже узнала Бретта, и то, что в школе они находились примерно в одной социальной прослойке, возможно, спасло ему жизнь. Милагрос отступила, отбросив назад роскошные черные волосы, негромко сказала: “А… привет!” и неторопливо удалилась, закутавшись в кашемировое пальто. Бретт пришел в себя только через минут двадцать. А на самом деле - так и не пришел.