Достаточно хорош (СИ)

- Бретт Раш.

- Хорошо, малыш. Сейчас я познакомлю тебя с Харланом, и мы обговорим все в более спокойной обстановке. Вон он, у бара.

Бретт с трудом оглянулся, не в силах отвести от нее взгляда. Фунт косметики, но ею не скроешь потустороннего огня. Никакая косметика не сделает вампира похожим на человека, разве что на какое-то время.

Он взглянул в указанную сторону. Там стояли двое - сами по себе, но оба смотрели в их сторону. Один отдаленно напоминал юного Робби Вильямса, коротко подстриженные красные волосы торчали во все стороны под немыслимыми углами. Он слегка приплясывал под музыку.

Второй сильно отличался от здешней публики прежде всего стилем одежды - на нем был просто кожаный пиджак, никаких наворотов, и - насколько мог рассмотреть Бретт (а смотрел он почему-то именно на этого) - очень четкие черты лица. Не то, чтобы запоминающиеся - четкие. Как рисунок тушью. Так, наверняка, и должен выглядеть не-мертвый.

Бретт обернулся к Рэйчел, но она испарилась, и через секунду появилась совсем с другой стороны. И с ней был “Робби Вильямс”. Он улыбался во все тридцать два.

У бара уже никого не было.

“Робби”, недолго думая, схватил их за руки и потащил в соседний зал, где было если не спокойнее, то гораздо тише. Проходя мимо бара, Бретт вдруг заметил на полу у того места, где стоял тот, второй, что привлек его, маленький черный квадратик. Это был бумажник, и он поспешно сунул его в карман.

- Привет, я Харлан! Рэйчел ничего не выдумала? Ты хочешь стать нашим? - спросил “Вильямс”, безо всякого рассматривая Бретта и этим давая возможность рассмотреть себя. Его волосы вблизи оказались редко промелированы голубовато-белым и привлекали внимание не хуже тореадорской тряпки, а глаза за синими стеклами очков напоминали лунные камни. Не дождавшись ответа, Харлан сунул ему в руку “чек”.

- Лекарство от волнения, - сказал он. - И никаких “нет”.

Доза ударила в нос, как кулак боксера, но после похорошело, наступило фантастическое чувство расслабления и полной безопасности. Втроем они развалились на кожаных креслах в лаунж-баре. Движение вокруг, не прекращаясь, обтекало их сизым дымом сигарет и вкусными дорогими запахами.

- Рэйч несколько раз натыкалась на твои сообщения, - сказал Харлан, протягивая к нему руку. Бретт вздрогнул, но он только смахнул с его щеки белую “пыль”. - Мы решили, что при такой кровожадности ты нам подходишь.

Тогда подала голос Рэйчел:

- Я хочу, чтобы ты знал. Мы убиваем.

Бретт непонимающе посмотрел на Харлана. Он улыбнулся:

- Ну, ты же знаешь, что во имя собственного спокойствия вампиры обычно не убивают. Полицейские облавы, знаешь ли, неприятности, публичные казни… Мороз по коже.

- А нам плевать, - сказала Рэйчел. В полусвете лампы она казалась похожей на сияющую фею в белом облаке пушистого боа на белом же лакированном пиджаке. - Мы убиваем, детка. И если ты хочешь быть нашим, ты должен быть как мы. Тебе это по силам?

По силам ли ему это?! Расслабившись, Бретт рассказал все: про то, как ждет каждой ночи, как ненавидит свет, как презирает людей и как он, по сути, одинок и неприкаян. Он рассказал даже то, что из него никакими пытками было не вытащить. Кому доверять, как не им? Ему ни капли не было страшно, он чувствовал себя дома. Все было правильно. А как могло быть иначе?

Рэйчел выслушивала все с непроницаемым лицом, на которое периодически вдруг набегало выражение отвращения, но Бретт относил его на счет предмета разговора. Оно так же быстро и пропадало. Харлан почти всегда улыбался (похоже, жизнерадостность была частью его самого). Иногда они переглядывались, и Бретт не мог понять их реакцию. Он понял одно - судьба есть. И она не слепа и не глуха. Милагрос была знамением.

Внезапно грохот в соседнем зале стих, раздалась медленная тягучая мелодия. В ней Бретт узнал саундтрек из какой-то серии “бондианы”.

- Песня! - ахнул Харлан и быстро встал, за ним подскочила и Рэйчел. Не предупреждая, они кинулись в толпу и исчезли в ней, словно капли ртути. Бретт последовал за ними. Не обладая их маневренностью, он проталкивался с трудом… и, наконец, увидел их в центре.

Они самозабвенно танцевали, сталкиваясь, как китайские колокольчики, и казалось, издавали при этом такой же мелодичный звон. Толпа расступалась, давая им свободу. Медленная музыка делала воздух осязаемым и густым, так что Бретт начал задыхаться.

“Мы знаем, когда целовать, и знаем, когда убивать” - пели “Garbage”, и ему внезапно захотелось быть как можно дальше от этих одержимых азартом и страстью существ, которые так неистово разбивались друг о друга, разбрызгивая вокруг осколки кровавого хрусталя.

Но только на мгновение. Песня закончилась, и через несколько часов они втроем уже брели по улице, обнимаясь, и хохотали. Уже подойдя к дому Бретта, Рэйчел произнесла:

- Я поняла все про тебя, Бретт Раш. Ты жаждешь истреблять себе подобных, но одним из них быть не хочешь. Ну что ж, есть несколько этапов превращения в не-мертвого. Если ты их пройдешь, добро пожаловать в семью. Я думаю, ты сможешь…