Дотянуться до престола

Что?! Прорыв? «Прорыв»! Конечно, неведомый суперкомпьютер с невероятными возможностями! Петр думал, что машина создала неотличимый от реальности виртуальный мир, но… Допустим, она создана для путешествий во времени, что тогда? Елки-палки, получается, им с Ферре уготована участь подопытных кроликов! Они попали в прошлое, и именно здесь и будет проходить испытание! А еще вероятнее, что конкурса и вовсе нет, а они с Шарлем просто выполняют функцию Белки и Стрелки… Не исключено, что «Прорыв» мог дать сбой, и он очутился здесь вообще по ошибке. Дьявол их побери, вот как во всем этом разобраться?!

Петр потряс головой, пытаясь привести мысли в порядок. Ему вдруг вспомнилось, как они с Патриком много раз спорили о путях развития России, обсуждали ошибки царей. Что могло бы быть, не случись того или иного… Хм, а ведь теперь есть замечательная возможность это проверить! Попытаться поднять страну, избежать потрясений и кровавых революций. Почему бы не попробовать? Ведь если сидеть и ждать, когда тебя отсюда вытащат, можно просто свихнуться. И упекут его охотники до трона в психушку, если, конечно, она здесь есть.

Окрыленный, он вскочил и заметался по опочивальне. Все, цель ясна. Что бы это ни было – виртуальность или реальное прошлое, запланированный «заброс» или ошибка, – плевать. Если он сможет сделать Русь могучей, это во всех случаях будет хорошо. Значит, теперь нужно придумать план развития и действовать, действовать, действовать!

Глава 4

Петр в очередной раз прогнал мамку и теперь, нервно шагая из угла в угол, размышлял. Ну почему, почему он не технарь, как тот же Ферре? Ни оружия нового внедрить, ни металлургию какую-нибудь продвинуть. Да и в экономике не силен. Н-да, с такими знаниями не разгуляешься.

Эх, как же сложно выстроить мало-мальски толковую программу действий! Это только в фантастических книгах все легко: какой-нибудь клерк-замухрышка, попав в прошлое, тут же перестраивает все по технологиям будущего и становится владыкой мира. А в жизни? Что он, Петр, знает о прогрессе? Он всего лишь пользователь таких привычных вещей, как телевидение, Интернет, автомобили, самолеты. Но ведь он понятия не имеет, как все это работает!

А местные жители? Они что, дураки, что ли? Нет, конечно. У них своя логика, свои устои, традиции, обычаи. И со всем этим он, Петр, знаком лишь по книгам. Единственное его преимущество – он знает, как будут развиваться события, кто и какие ошибки совершит. На этом и надо строить план действий.

Да, пусть он не силен в военном деле и смутно представляет, как устроен какой-нибудь двигатель, но развивать страну можно и по-другому – культурой, наукой, искусством. По крайней мере, в «Цивилизации» был и такой путь. А в других направлениях он попробует действовать, исходя из логики и знания истории. При этом все время помнить главное правило врачей – не навреди.

К вечеру Петр составил некое подобие плана и решил, что пора начинать. Он вышел из своих покоев, огляделся – Василий, как всегда, был тут: дремал на лавке, привалившись головой к стене. Рот приоткрыт, на конопатом лице капельки пота.

«Верный страж», – мысленно улыбнулся царь и потряс его за плечо.

Тот мгновенно вскочил, на лице появилось умильное выражение.

– Государь…

– Вась, Филимоску хочу, сыщи его мне.

– Да как же я тебя оставлю, батюшка Петр Федорыч…

– Ступай, меня вон стельцы охланяют, – кивнул царь на стоявших у следующей двери молодцов с бердышами.

Василий покорно вздохнул, поклонился и двинулся прочь, непрерывно оглядываясь.

Часом позже он явился пред светлые царские очи.

– Государь, Филимон дожидается твово слова.

Петр махнул рукой, дескать, веди. Василий пропустил писаря и уже хотел закрыть дверь, но Петр приказал:

– Не уходи.

Присев в кресло, он указал гостям на лавку, и те нерешительно уселись на самый краешек. Если Васька, не доверяя боярам, по-прежнему держался возле царя, то Филимон не видел его с весны и теперь сильно робел.

Петр приосанился и мысленно улыбнулся. Что ж, представление начинается.

– Василий, Филимон, – начал он торжественно, – вы были преданными стражами, когда мне угрожали напасти, будьте же верными слугами и ныне, когда я пребываю в спокойствии и счастии.

Он произнес эти слова с облегчением, уже не коверкая. Как же ему надоело прикидываться несмышленым малышом и ломать язык! Но открываться перед народом рано, уж слишком он пока одинок и беззащитен. Хотя голос и речь уже были настолько натренированы, что, будь они такими в прошлом, он наверняка мог бы вести какую-нибудь радиопередачу. Тьфу ты, в будущем! Петр невольно усмехнулся царившей в голове каше.

Между тем, услышав совершенно взрослую речь маленького царя, Филимон тихо ойкнул, соскользнул с лавки и через мгновение уже сидел на полу. Из-под задравшейся до колен рясы уморительно торчали тонкие ноги. Василий же, напротив, вскочил, ловя губами воздух, кадык его задрожал. Оба уставились на Петра в священном ужасе. Тот не выдержал и расхохотался:

– Что это с вами учинилось?

Первым опомнился Васька.

– Гос… Го-гос… – прокудахтал он и замер.