Дотянуться до звёзд

   Разблокировав тумблером ручное управление, Амет-Хан откинул защитную крышечку на пульте и переключил управление защёлками в положение «расстыковка». Защёлки разомкнулись, отпустив крюки. Приводы мягко оттолкнули пристыкованный корабль. Космонавт подождал, пока станция удалилась примерно на два метра и затормозил двигателями ориентации.

   – «Заря-1», я «Сокол», есть расстыковка, дистанция визуально около двух метров. Готов к маневрированию.

   – «Сокол», я «Заря-1», перестыковку разрешаю, – ответил Королёв. – Очень, очень медленно и осторожно.

   – Понял вас, медленно и осторожно. Начинаю манёвр.

   Амет-Хан слегка тронул ручки управления. Повинуясь небольшим импульсам, «Союз» скользнул в сторону, боком, затем плавно развернулся вокруг центра масс на девяносто градусов, «блинчиком», прицеливаясь на боковой узел.

   – «Заря-1», первое скольжение и разворот на девяносто выполнены. Разрешите второе скольжение.

   – Манёвр разрешаю, – ответил Королёв.

   Внизу, в комнате управления НИП-16, все затаили дыхание, глядя на телевизионное изображение с борта «Союза-1». Перед объективом телекамеры маячил шар УСМ, усаженный стыковочными агрегатами, как зацветший кактус – цветами. Амет-Хан тронул ручки, корабль медленно сместился боком и повис перед боковым стыковочным узлом. Ориентируясь по сетке, нанесённой на оптический визир, космонавт выровнял небольшой крен.

   – «Заря-1», картинку видите? Вроде ровно?

   – Молодцом, «Сокол», разрешаю причаливание. Медленно.

   Едва заметное движение ручки, плавное движение вперёд, касание, мягкий толчок. Лепестки стыковочных узлов соединились, направляя крюки к защёлкам.

   – Есть контакт... Механический захват. Стягивание... – докладывал Амет-Хан.

   На Земле его репортаж слушали с вниманием, большим чем на финале чемпионата мира по футболу. Все замерли, в комнате управления стояла густая, оглушительная тишина.

   – Стягивание завершено. Есть электрический контакт. Есть стыковка! – доложил Амет-Хан.

   Тишина на НИП-16 взорвалась восторженными криками.

   – «Сокол», я «Заря-1». Подтверждаю стыковку, горят все положенные индикаторы и транспаранты. Спасибо, Амет-Хан, спасибо, дорогой, – от души поблагодарил Королёв. – С меня коньяк.

   – Я запомню, «Заря-1»!

   Амет-Хан и сам рассмеялся, нервное напряжение спало, отпустило. Теперь можно было перевести дух. Он снова нажал несколько кнопок на пульте БЦВМ, запустив программу диагностики, и расслабился, пока машина проверяла герметичность стыков и проводила прочие проверки. Перед ним на пульте управления один за другим загорались успокаивающе-зелёными буквами транспаранты готовности различных систем. Он лишь комментировал события для Земли и бортового журнала, записываемого на магнитофон.

   Проверки закончились. БЦВМ подтвердила готовность всех систем. Амет-Хан перекачал в баки «пассивного» «Союза» часть компонентов топлива, оставив только немного для наддува баков двигателей ориентации и неприкосновенный запас для схода с орбиты. Он вообще хранился в отдельных баках, хотя и соединённых с общей топливной системой, но отделённых от неё клапанами (АИ).

   – «Заря-1», я «Сокол». Готов к отделению орбитального отсека, – доложил космонавт.

   Сейчас настал момент, который ещё не отрабатывали в космосе. Его репетировали только на динамическом тренажёре в цехе №39 на Земле. Амет-Хану предстояло отстыковать от спускаемого аппарата «Союза-1» орбитальный отсек, оставив его пристыкованным к орбитальной станции. Ради этого момента и был затеян полёт. Если этот манёвр удастся, на орбите будет летать уже не просто «пассивный» «Союз», а орбитальная станция, ещё не полноценная, но начало первому строительству на орбите будет положено.

   – «Сокол», я «Заря-1», разрешаю расстыковку с орбитальным отсеком.

   Космонавт ещё раз проверил герметичность закрытия обеих крышек люков – со стороны орбитального отсека, и со стороны спускаемого аппарата. Оба транспаранта горели зелёным. Выключил питание радиолокатора системы «Игла», его антенна оставалась на орбитальном отсеке. Проверил блокировку основного стыковочного узла, соединявшего орбитальный отсек «Союза-1» с УСМ будущей станции. Этот узел должен был оставаться замкнутым.

   – «Заря-1», понял вас, всё в норме, начинаю расстыковку.

   Он откинул предохранительную крышечку, тумблером подал питание на замки стыковочных шпангоутов, затем перекинул второй тумблер в положение «расстыковка». Защёлки отработали с чётким щелчком, корабль дрогнул и отделился от станции. Амет-Хан отработал немного двигателями ориентации, отводя корабль подальше. Теперь, лишившись орбитального отсека, «Союз-1» соответствовал по конфигурации более раннему кораблю «Север». Его масса уменьшилась, и управлять стало сложнее. Корабль стал более резко реагировать на импульсы двигателей ориентации.

   Амет-Хан отвёл корабль в сторону, примерно на километр, чтобы не зацепить станцию струёй газа из двигателя при торможении. За время маневрирования он уже вышел из зоны радиовидимости НИП-16 и оказался снова на связи с судами КИК.

   – «Весна», я «Сокол». Как там станция?