Довлатов и третья волна. Приливы и отмели

Для начала он послал меня на разговор с Е. Рубиным, одним из основателей газеты, на которого я произвел, по всей видимости, отталкивающее впечатление. Отталкивающее по системе градаций воспитавшей меня моей одесской бабушки, у которой их было две. Одна, положительная градация – чарующее впечатление, и вторая, отрицательная – отталкивающее впечатление. В ответ на вопрос Рубина, чем я могу быть полезен газете, я сказал, что знаю английский и фотографирую. Рубин на это возразил, что он может вместо меня взять своего 13-летнего сына, который хорошо фотографирует и прекрасно говорит по-английски, – «наверняка получше вас». Это меня расстроило, и что было дальше, я плохо помню – скорее всего, ничего хорошего, помню только, что и Рубин на меня не произвел чарующего впечатления.

Рубин действительно мог устроить сына в газету, в которой трудился не только он, но и жена. Жанна занималась рекламными объявлениями в «Новом американце». Несмотря на холодный прием со стороны одного из отцов-основателей, Довлатов отводит Сермана в редакцию. К тому времени газета сменила местонахождение. Козырное место на Times Square признали неудачным. Газета переехала в помещение на Union Square, 1. Для Довлатова новый адрес редакции оказался выгодным. Неподалеку располагались ювелирные курсы, которые он старательно и не без успеха посещает. Из письма Игорю Ефимову от 17 января 1980 года:

На курсах у меня обнаружили могучее прикладное дарование. Перевели из ремесленной в творческую группу. Воспитывают сурово, как юного Паганини. Шеф Милтон (дед его работал у Фаберже) произнес такую загадочную фразу:

– Ты обязан лепить даже во сне.

Творческая жизнь кипела везде. Вернемся к новой редакции газеты. Марк Серман вспоминает: