Дракон из Трокадеро

– Кто боится промокнуть, никогда не поймает форель, – хлестко заметила Эфросинья, одаривая ее желчной улыбкой. – Вы что, боитесь подхватить насморк? Или опасаетесь, что на такой скорости ветер сорвет с вас одежду?

Будто в подтверждение ее слов, порыв ветра подхватил юбки молодой девушки, которая успела прижать их лишь в самый последний момент.

На авеню Бурдонне, где от самодвижущегося тротуара отходила ветка в сторону Марсова поля, открывался вид на жилые кварталы. Какая-то матрона на втором этаже показала им язык и с шумом захлопнула окно.

– А ведь эта особа права! Я никогда не потерпела бы подобного дефиле у себя под окнами! – заверила Эфросинья. – Мели, что вы там замешкались?

– А что случилось с этой дамой? – Дафна вытянула указательный пальчик в сторону согнувшейся пополам женщины, вокруг которой уже стала собираться толпа.

– Перенесите ее на ленту средней скорости, она вот-вот произведет на свет ребенка! – вопила какая-то мещанка.

Какой-то господин, вооружившись зонтиком, принялся разгонять любопытных. Через брешь, которую ему удалось пробить, Эфросинья увидела лежавшую на тротуаре женщину.

– Ребенка? – переспросила Дафна, округлив глаза.

– Должно быть, ее клюнул своим огромным клювом аист, ведь мы движемся с огромной скоростью.

Ленты самодвижущегося тротуара остановились. Эфросинья, силы которой утроились, схватила детей в охапку и двинулась вперед, сметая все на своем пути.

– Хочу аиста! – орала Дафна. – И перо, это перо аиста!

– Какие перья? Вон небо заволокло черными тучами, так что даже не мечтай!

– Мадам, мадам, подождите! – завопила Мели.

Она отцепилась от своего прута и побежала за Эфросиньей к воротам Рапп.

– Мадам Эфросинья, отдайте мне малыша!

Они потащили детей, возмущенных тем, что им не достался аист, во Дворец тканей, ниток и одежды. Перед витриной с корсетами Мели резко остановилась. Колени ее подгибались, она поставила Артура на землю.

– Меня тошнит, – прошептала она.

– Так вам и надо! – дала ей суровый отпор Эфросинья. – У вас сегодня завтрак пригорел! Вы что, мужа через лейку кормили? От чего он умер? От несварения желудка?

Мели залилась слезами.

– Я… я… не замужем, – призналась она, всхлипывая.

– Я думала, вы вдова!

– Это все из-за аиста? – поинтересовалась Дафна, которую попросили вместе с Артуром полюбоваться витринами.

– Нет… в моем возрасте для хозяев приличнее быть вдовой, чем старой девой, – хлюпала носом Мели. – Я не знала куда деваться, в Коррезе у меня есть сестра, она кормилица, но у нее больной муж и забот без меня хватает. В Париже я одна, совершенно одна!

– Да будет вам, у вас есть друзья. Господин Кэндзи и мадам Джина относятся к вам очень тепло, да я и сама, по правде говоря, вас люблю!

В знак признательности Мели сквозь слезы улыбнулась.

– Бабушка, смотри, Артур вновь взялся за свое! – вскричала Дафна, расплющившая носик о стекло лотка, на котором всеми цветами радуги переливались птичьи перья, показывая пальчиком на брата. – Вот беда, он поранит ухо.

Эфросинья бросилась к Артуру и вырвала из его ручки длинное красное перо, которое он засунул себе в слуховой канал.

– Бабушка, у него тоже будет отит, как у меня? – спросила Дафна.

– Но где наш мальчишка подобрал эту грязь?

Артур расплакался – не столько от боли, сколько от криков бабушки.

– Он ни в чем не виноват. Перо было у папы в кармане, мы играли в апачей, а потом решили сохранить его для моего медвежонка Клодена. Это же перо красного аиста.

– Ну теперь Жозеф у меня получит. Господи, нельзя же быть таким невнимательным, он что, хочет, чтобы этот постреленок оглох? Ах, как же он тяжек, этот мой крест.

– Да-да, – слащавым тоном подлила масла в огонь Мели, обрадовавшись, что теперь у нее есть союзник.

«Цок-цок», – щелкали по мостовой копыта лошадей, запряженных в фиакр, кативший по улице Гранж-Бательер. Ливень барабанил по зонтам горожан и стекал ручьями по котелку Жозефа, которому не терпелось как можно быстрее оказаться в редакции «Паспарту». Когда он вошел внутрь, ему показалось, что интерьер окрашен в серые, чернильные и бумажно-белые тона. Люди, как истинные муравьи, сновали взад-вперед, не обращая на Жозефа, к его облегчению, ни малейшего внимания. Поэтому он, никем не замеченный, спустился на первый подземный этаж, где располагалось хранилище, и подошел к сонному служащему, тут же показавшему ему зал, в котором хранились запасные экземпляры иностранных газет.

«Должно быть, я выгляжу как репортер», – с гордостью заключил молодой человек.