Драконье лето

– Теперь все зависит от Квентина, – продолжал Марек, словно не замечая, что я осталась сидеть. – Захочет ли он выручать врага, без которого, быть может, не будет войны – или попробует договориться с нами сам?

Квентин нас не видит, вдруг поняла я. Он не знает, что со мной, с Мареком; не подозревает, что здесь де Вельер. Впрочем, толку от нас… Но лучше попробовать.

– Идемте, – я вскочила и потянула де Вельера за собой. – Нам нужно им показаться.

– Не стоит. – Марек по-кошачьи переместился так, что очутился между нами и углом дома. – Не думаю, что нужно их отвлекать.

Я посмотрела на него. Мой учитель, который преподал мне урок. Несколько часов в веревках, как животное… во имя чего?

– Меня это не касается, – сказала я. И впечатала ногой ему в зубы.

Марек не упал – сел. Медленно поднес руку к окровавленному лицу, и я вдруг почувствовала себя в сто раз хуже, чем несколько часов назад, когда на груди защелкнулись веревки.

Анри покосился на нас.

– Господа, вы меня отвлекаете, – без всякого выражения сообщил он. – Или придвигайтесь ближе, или возвращайтесь в дом. Я, между прочим, человека убивать собрался.

В первый раз…

Де Вельер ступил вперед. Я последовала за ним и тут же увидела Квентина. Он стоял в огненной паутине, скрестив руки и пытаясь сохранить непринужденный вид.

– Итак? – поднял бровь Анри.

– Без Лин я никуда не полечу, начнем с этого, – Квентин посмотрел на меня, потом на Вельера. Тот уже не хрипел, но оранжево-алая паутинка захлестнула нижнюю половину лица: он не мог говорить. Лоб и щеки были белыми, как мел. – И я хочу, чтобы ты ослабил бич.

– Лин бери, – кивнул Анри. – Путы не ослаблю. Он выживет, и руки-ноги останутся целы. Но иначе я его просто не удержу – а я привык побеждать, извини. Так что, будешь спасать жизнь лютому врагу или разойдемся по домам?

Лицо Квентина исказилось, будто от боли.

– Ты же знаешь, что буду, – медленно произнес он.

– Хорошо. Кстати…

Я не заметила, как Марек оказался рядом. Просто в одну минуту его не было, а в следующую де Вельер оседал на землю, а Марек аккуратно убирал что-то в карман.

– Очнется через пару часов, – пожал плечами Марек, поймав мой взгляд. – Если что, Анри успокоит его еще раз. Мы же не хотим, чтобы де Вельер позвал подмогу, верно?

– Что теперь? – тихо спросила я.

– Принеси связку, – выдохнул Квентин. – В прихожей, в сундуке. Выглядит, как переплетение кожаных ремешков.

– Мне приходилось летать на драконе, – без улыбки кивнул Марек. – Я принесу.

Мы остались вчетвером на каменном дворе, среди колючих кустов и засыхающего плюща. Клонилось к западу солнце; под крышей чирикали воробьи.

Я шагнула к Квентину.

– Тебе стоит переодеться, – с усилием сказал он. – Что-нибудь теплое.

– Квентин… – шепнула я. – Там в доме кровь.

Квентин так резко обернулся к Анри, что из земли рванулся новый ряд огненных побегов.

– Кто? – ледяным тоном спросил он.

– Кровь Марека, если тебе интересно, – Анри не шевельнулся. – Что до женщины, ее бережно усыпили. Она, правда, успела набедокурить.

Квентин чуть расслабился.

– Я переоденусь, – сказала я, но не двинулась с места,

– Окно жалко, – Квентин улыбнулся уголками губ. – Столько воспоминаний…

Он на миг закрыл глаза, и кончики пальцев потянулись ко мне через огненные нити. Я шагнула вперед – и взяла его за руку. Секунда, и мне в пальцы скользнуло что-то круглое.

– Медальон? – прошептала я. – Ты оставил его в мантии, а теперь…

Он кивнул.

– Сохрани его. И возьми с собой дневник.

– Да, – я сжала его пальцы. – Я сейчас вернусь.

– Иди, – шепнул он. – Все хорошо.

Когда я спустилась в прихожую, застегивая плащ, Марек сидел на сундуке, перебирая в руках необычную упряжь из коричневой кожи.

– Подожди одну минуту, – попросил он.

– У нас было несколько часов.

Мне не хотелось с ним говорить и одновременно хотелось сесть рядом с ним, как в роще, у той осины, и говорить без конца. Простить друг друга, понять, сделать вид, что последних дней просто не было, и, может, их правда не станет…

– Я знаю, – вдруг улыбнулся Марек. – Сядь рядом. Пожалуйста.

Я достала из кармана зажигалку. Протянула ему:

– Вот… это твоя. Я ее не заслужила, наверное.

– Заслужила. Ты много чего заслужила… хорошую порку, кстати, тоже, – он вздохнул. – Я вот думаю: если бы Саймон сразу сказал нам, что последнего дракона из рода Кор зовут Квентин? Если бы Квентин сказал Саймону свое имя; не ограничился бы звучным «Кор»? Что было бы? Такая глупая игра – «если бы», и хочется играть в нее без конца, и нельзя…

– Ты хочешь сказать: что было бы, если бы я осталась твоей ученицей?

– Я бы хотел, – он взглянул на меня. – Оставь зажигалку себе, хорошо?

Он встал. Я осталась сидеть.

– Я думала, ты что-то хочешь сказать? – нерешительно и в то же время настойчиво произнесла я.

– Да в общем-то уже все… – Марек улыбнулся. – Ты же меня понимаешь. Идем.

Снаружи за эти несколько минут словно бы сделалось темнее. Неужели уже сумерки? Я оглядела двор. Анри, весь в черном, огненный круг, паутина, Вельер… И похолодела: Квентина не было.

– Идите, – Анри махнул рукой в сторону сада. – Там, за яблонями, лужайка.